- Дайте нам шанс! Надо спасать город от той трясины бандитства и люмпенства, в которую он проваливается с каждым днем все глубже. Сопротивленцев я сам осуждаю - кровь проливать нельзя, но сейчас не они - главная проблема. Вот ответь ты, Ландрус - где твой сын промышлял сегодня ночью? А ты, Иваницкая, где твои дети? Петька по карьерам бомбы взрывает, а Анька- рыжая с солдатами гуляет? Ты этого для них хотела? Я еще раз заявляю - с дестабилизаторами нам не по пути, наше дело...

Но тут выстрел из толпы перебил водосточную трубу, и транспарант обрушился на трибуну, опутав Белосельского. Сержант с побелевшим от ярости лицом рванул из-за спины автомат, а Зина повисла унего на руке всем телом. В толпе свистели и ржали колокольники, пытаясь создать иллюзию всеобщего хохота. ООНовские офицеры на балконе горисполкома аплодировали все, кроме одного, снимавшего все это видеокамерой. Люди молчали.

-58

Выкрики из толпы обозначали чернорубашечников одного за другим:

- Ты смотри, как он ощерился! Эй, Зинка, не липни к сержанту, иди к нам! Ой, умора - Николка, как кот в мешке запутался!

И снова, басок Передонова-младшего:

- Тоже мне, ревнители спокойствия! Вы скажите, где ваш Удалов распрекрасный? За агитацию и баламутство дорогу строит с другими такими же элементами! Ну, где он там у вас?

Корнелий не выдержал, и выбравшись из толпы к трибуне, закричал:

- Здесь я, фашистская рожа!

Потом Удалов вспоминал последовавшие за этим события как в тумане. Он не успел ничего сказать, у чернорубашечников оказалась слишком хорошая реакция. Передонов первым кинулся к нему, на ходу вытаскивая из кобуры милицейский ПМ с криком: 'Сейчас я тебя по законам военного времени!!!'. Глаза его сверкали радостью обезьяны, сбившей камнем недоступный плод.

Но тут в трех метрах от Корнелия поднялся канализационный люк, из него по пояс высунулся главный редактор Малюжкин, грязный, как чумичка. Он выпустил в воздух длинную очередь из не менее грязного музейного ППШ и заорал, выскакивая из люка: 'Корнелий, давай сюда, я тебя прикрою'. Завыла сирена, забегали 'голубые каски', засуетились чернорубашечники, отступая за заборы и дома, заметалась толпа. Никто не стрелял, кроме Передонова-младшего, который в бессильной злобе высадил всю обойму в разверстый канализационный люк, где скрылись Удалов и Малюжкин. Колька стоял над люком и плакал с досады. У него не было гранат.

Корнелий шел по туннелю между Малюжкиным и Мишей Стендалем. Позади брел, то и дело огляды

-59ваясь, сержант Пилипенко. Он был в обгорелой милицейской форме и нес на плече снятый с танка пулемет с самодельным прикладом из инвалидного костыля. Судя по всему, они двигались к окраине.

Вывалившись сквозь узкий слив в речку Гусь, они минуты две жмурились от солнечных лучей. Потом Малюжкин повернулся к Корнелию и сказал:

- Все. Дальше нам не по пути. Ты же у нас за легальную борьбу. С этими. - Малюжкин мотнул львиной головой в сторону зева канализации. Он достал из левого кармана две банки консервов, и одну отдал Удалову. Другой карман у него оттопыривал завернутый в полиэтилен пакет сахара. Миша Стендаль мыл в речной воде очки.

- Ребята... Мне бы к Льву Христофоровичу... Я ведь ваш грузовик видел... Антигравитация мне нужна.

Малюжкин сощурился снова и откинулся к бетонной облицовке слива. В его взгляде проскальзывало презрение и жалость:

- Тебе - антигравитацию? А кто мне поручится, что ты ее не понесешь к нынешним хозяевам горисполкома? Для тиражирования на иностранном оборудовании. За потроха свои, за местечко теплое для себя, для Белосельского и компании. Надеетесь миром все уладить? Не выйдет. Этих всех каленым железом выжигать надо!

Корнелий задохнулся от обиды:

- Да я... Да ты... - он не находил слов. Взгляд Малюжкина потеплел:

- Ты, Корнелий, не обижайся. Сейчас бы переломить эту злую силу, а там разберемся, еще чай вместе пить будем. Я в газете о тебе опять писать буду... А сейчас - прости, не могу.

- Тогда я сам к Льву Христофоровичу пойду.

- Куда? В комендатуру? Там его и Сашу Грубина вежливо так ООН охраняет. От дестабилизирую

-60щих элементов. Каждый день предложения, одно другого заманчивей - Дженерал Электрик, Форд Моторс, Мицубиси, Рено, Роллс-Ройс, опять же. Твоя Ксюша у него в секретаршах, пол моет, обед готовит. Может, будь ты на легальном положении, пролез бы как-нибудь. А теперь ты тоже - элемент. Бежал с исправработ, с нами связался.

Удалов устало присел на берегу.

- Никуда я не бежал. Будет случай - передавай мне привет на исправработы. Только не удивляйся, если я об этой истории ничего не знаю. А пока прощай. Пойду я.

- Куда это? И вообще, в каком смысле ты все говоришь?

- Да так. Не у тебя одного конспирация.

Миша достаточно отмылся, стобы лезть обратно в слив. Что он и сделал. Малюжкин и Пилипенко полезли следом, не оглядываясь.

Удалов тоже поднялся и пошел по направлению к Заболотью. Чутье подсказывало ему, что разбитый в поединке с вертолетом ЗИЛ стоит на ремонте во дворе у Заек.

Полуторачасовой путь на автобусе обернулся для Удалова почти сутками. К рассвету следующего дня он миновал бетонную плиту остановки 'Заболотье'. Удалов не думал, что его будут встречать, и надеялся добраться до леснического кордона за час.

Но его встречали. В предрассветном тумане замелькали зеленые тени, и по сторонам дороги послышался волчий вой.

Корнелий почему-то подумал о Ксюше. И о той, непреклонно-ревнивой, из своего родного мира, и о брошенной, но не теряющей надежды, постаревшей в перпендикулярном мире, и о здешней, запуганно-нежной, непривычно светловолосой, в казенном френче, зарабатывающей на хлеб детям в этом мире, мире под острым углом.

-61

Через три сотни метров зеленые волки подошли к дороге на сажень и сопровождали Удалова, как кортеж мотоциклистов. Их цвет и вой сливались с зеленой тоской Корнелия, шедшего вперед не оглядываясь и не останавливаясь.

К воротам лесничества Удалов подошел среди стаи волков, по бокам, как конвой, вышагивали два мохнатых страуса, а сзади ковылял оранжевый медведь. Шум при этом мог бы поднять и мертвого. Из ворот выглянули Василий и Клавдия. Присмотревшись к гостю, Клавдия сказада:

- А, вот кто к нам такой бесстрашный пожаловал. Ну что же, заходи, коль дошел, Корнелий Иванович.

Чутье не обмануло Удалова. Изрешеченный ЗИЛ действительно примостился на чурбаках посреди двора. Возле него возились Артур Иванович и Терентий с перевязанной ногой.

Корнелий без сил опустился на бревно. Одежда засохла на нем коркой, сутки он ничего не ел. Василий посмотрел на него пристально, и достав алюминиевую валидольную баночку, вытряс на ладонь две таблетки:

- На-ко вот, пососи.

- У меня с сердцем все в порядке - ответил Удалов.

- Да это не валидол, это для восстановления мышечной энергии - пояснил