– Для соххогоя любой из нас – хоб, ничтожный. Но не Великий Анган, ибо Великий Анган – тоже соххогой. Хотя, если ты спросишь, правит ли он страной, я тебе отвечу: это тайна. Для тебя, впрочем, важно лишь то, что, имея печать Великого Ангана, ты – «собственность» Великого Ангана и табу для любого соххогоя.

– Ты полагаешь, высший светлорожденный Империи ниже конгского людоеда? – процедил Эрд.

– Нет, я так не полагаю,– отозвался Шинон с добродушной усмешкой.– Но какая разница для тебя, что полагаю я€, если ты€ будешь сидеть в замковой тюрьме? Не забывай, ты идешь один, а не во главе своей армии. Впрочем, приди ты с армией, и я бы говорил с тобой мечом. Чту твою честь, светлейший, но без подорожной путь твой будет непрост.

– Понимаю. Ты хочешь мне что-то предложить?

– Иначе не затевал бы этот разговор. Знай, должность, которую я занимаю, можно получить только из рук Великого Ангана. Лично.

– Хочешь сказать, что у тебя есть заслуги перед вашим правителем?

– Не перед ним самим, но перед лицом, очень значительным, одним из трех Исполняющих Волю. И я готов дать тебе эскорт из двух десятков всадников и гонца с письмом. Значок гонца защитит вас от внимания соххогоев. А если ты сумеешь убедить моего покровителя, что ты не враг Конга, он сделает тебе подорожную.

– А я сумею его убедить?

– Убедил же ты меня. А Исполняющий Волю не всегда был одним из трех правителей. Когда-то он был капитаном флагманского корабля, где я служил младшим кормчим. И он доверяет мне. Выехав из Фаранга на рассвете, гонец может еще до заката прибыть в резиденцию Великого Ангана, если не станет жалеть себя и пардов. Завтра утром ты отправишься, а через два дня, в случае успеха, вернешься с подорожной для себя и своих спутников. Особый гонец Великого Ангана и эскорт неприкосновенны. Кстати, этой же дорогой ты отправишься потом к границам Урнгура. Жду твоего решения, светлорожденный!

– Я еду.

– Не сомневался. Окажешь ли ты мне честь переночевать в моем доме? Ужин, скадда и умелую девушку, чтоб скрасить тебе ночь, я обещаю. Или ты предпочтешь юношу?

– Благодарю, достойный Шинон. Я предпочту девушку.

– Превосходно! Слуги покажут тебе покои. Там есть кисти и бумага: вероятно, ты захочешь предупредить спутников? Бегуна даст домоправитель, его имя – Морон, если ты пожелаешь звать его по имени. А сейчас я должен покинуть тебя, светлейший, прости! Меня ждут в Гавани.

– Он потерял чутье, Этайа! – воскликнул Нил, прочитав письмо.

– Ему грозит опасность?

– Уверен. Не следовало оставлять его одного: он стал слишком доверчив.

Нил нахмурился.

– Не веришь Шинону? – спросила светлорожденная.– Не потому ли, что в его доме ты едва не нарушил обет?

Великан покачал головой.

– Я верю девушке, что была подругой этого юноши-поэта,– сказал воин.– Она обманет, но не предаст. Вообще это было очень неглупо: привлечь ее к поискам. Эти… хм… подруги мужчин – отличные шпионы. Надеюсь, она не угодит в неприятности?

– Если она попадет в беду, вы с Биорком ее выручите,– спокойно сказала Этайа.– Так почему ты не веришь Шинону?

– Я не верю ни одной твари в этой стране, что носит значок Спящего Дракона. Голова этой ящерицы пропитана ядом!

– Может быть,– согласилась светлорожденная. И добавила медленно, взвешивая каждое слово: – Я вижу опасность для Эрда. Явную опасность. Но ты ведь помнишь, почему он с нами?

– Да,– мрачно произнес воин.– Оракул назвал это жертвой. Но я не думал, что так скоро…

Этайа молча смотрела ему в глаза… И Нил сдался.

– Будь по-твоему, Тай! – буркнул он.– Но мне это не нравится.

– Мне тоже,– светлорожденная не сводила с него переливчатых глаз,– ты ведь не забыл, кто я, Нил Биоркит?

Маска каменного идола, изувеченное лицо великана, сморщилось, словно пошло трещинами.

– Тебе самому надо быть осторожнее, Нил! – Этайа положила маленькую руку на веслоподобную кисть гиганта.

С нежностью, которую трудно ожидать от человека подобной наружности, Нил коснулся ее щеки.

– Знаю! – сказал он.– Хвала Быкоглавому, мне удалось исправить последствия своей ошибки. Прости, Тай, но я бы поел.

– Я распоряжусь, чтобы принесли ужин. Ты не переселишься в апартаменты отца?

– Нет, я останусь здесь. Биорк дал о себе знать? Его убежище раскрыто!

– Может быть, он сам раскрыл его? Его планы… Ты знаешь, твой отец непредсказуем. Это – часть его силы. Иди, смой с себя фарангскую пыль. Ты не слишком изнурил себя упражнениями?

– Ты шутишь, да? – засмеялся гигант, сбрасывая с себя набедренную повязку.– Я изнурил трех пардов – им нелегко было под моей тушей!

Он хлопнул себя кулаком по животу, четко разделенному на выпуклые прямоугольники мышц. Затем медленно втянул воздух, согнул ноги и сильным толчком бросил свое тело сквозь тростниковый полог. Выплеснувшаяся из бассейна вода хлынула в гостиную и лужицей заплескалась на паутинном шелке.

Крохотная медовница, впорхнувшая в комнату с террасы, опустилась в шаге от лужицы и, шурша цепкими лапками, подбежала к воде.

Этайа присела рядом и погладила отливающую золотом спинку. Ящерица сердито дернула маленькой заостренной головкой: не мешай! Этайа тихонько засмеялась.

– Он попался, мой господин! Наживка пришлась по вкусу!

– Ты так уверен в успехе?

– Совершенно, мой господин! Я возьму его двойной петлей.

– Мне приятна твоя твердость. Не сомневайся, я оценю твой пыл.

– Милость Носителя Дракона выше любой награды!

– Сказано хорошо. Но и награда будет, обещаю. А пока, Хуран, изложи мне детали твоей ловушки…

– Скажу вам, парни, я ее видел! – сказал Биорк-Тумес, закатив глаза.

Он сидел на лежаке, опершись спиной в дощатую стену, а кучка мальчишек сгрудилась перед ним на полу. В жадных, расширенных зрачках отражался свет масляной