Король стоял на выносном балконе своего корабля и смотрел вниз. Под ним медленно плыла водная гладь огромной реки.

«Как здесь красиво, — подумал Эдерай, рассматривая багряные сполохи заката на маслянисто- влажных зарослях. — Звери никогда не смогли бы достойно украсить такое чудо, как эта великая река. Она получила достойное обрамление лишь благодаря стараниям высокородных. Моих высокородных».

Король улыбнулся и вспомнил перепалку двух владык. Разговор произошел час назад в этом самом корабельном зале.

Два влиятельнейших эльфа орали друг на друга, словно взбесившиеся овры.

— Как ты посмел, пиявка озерная, напасть на моих воинов, — орал коренастый владыка Древесного Корня, совершенно не заботясь о поддержании своего высокого статуса.

— А чего ожидал глубокоуважаемый эрл? Твои воины вторглись в мои владения и были встречены согласно правилам. — Лассарин владел собой намного лучше вспыльчивого Коровата, но и он постепенно начинал терять терпение.

— Они гнались за аданаилом!

— И что?

— Как что?! Это же аданаил!!! — Казалось, Коровата сейчас хватит удар. Эрл определенно успел уже в сотый раз пожалеть о своем опрометчивом решении — ведь именно он привел своего теперешнего оппонента в Светлый Мир и даже просил за него короля.

— Я знаю, что это был аданаил, но если ты не смог поймать его на своей земле, то должен был отступить и позволить сделать это мне, а сам уйти под крону своего кустика.

— Что? Кустика! Да как ты смеешь, извращенец, живущий в вонючем болотном тростнике!

— Достаточно, — решил вмешаться Эдерай. Шевельнувшаяся на руке саламандра сообщила хозяину, что оба эрла находятся на грани безумных поступков. Голос короля звучал очень тихо, но спорщиков словно окатило холодной водой. Конечно, авторитет короля был незыблем, но подобное влияние на эмоции эльфийских владык было заслугой саламандры. Животное-артефакт являлось мощным оружием, способным влиять не только на тело, но и на разум живых существ.

— Достаточно, Короват. Лассарин в чем-то прав. Вот мы сейчас и послушаем, насколько успешной была его охота. А то я уже начал думать, что мне самому придется вмешаться в ловлю одного- единственного зверя.

— Не придется, повелитель. Аданаил мертв.

— Как? — Этот возглас вырвался одновременно у короля и у Коровата. Но если эрл продолжал наливаться кровью, то король успокоился моментально, в том числе благодаря удивительному симбионту.

«Спасибо, крошка», — мысленно поблагодарил Эдерай, и саламандра ответила внутренним теплом. Вслух же он сказал совсем иное:

— Ты можешь это доказать? Где тело?

— Увы, повелитель, посланный на охоту зверь поглотил аданаила.

— Так разрежь его и достань. — В голосе короля начали проскальзывать раздражительно- недоверчивые нотки.

— Боюсь, мой повелитель, это невозможно. Если мне удалось пустить по следу краена, это еще не значит, что я могу копаться в его внутренностях.

— Краена?! — вновь воскликнул Короват. — Ты совсем спятил от своих извращений?!

Король на этот раз сдержался. Он был удивлен, но не ошарашен, потому что о чем-то таком догадывался. «Этот безумец все же сумел протащить сюда ужас сорвальских болот».

Король не знал, как поступить. За подобное деяние следовало отдать эрла «древу воинов». С другой стороны, Эдерай не мог ответить так на чудесные дары озерника. Рука короля нежно погладила свернувшуюся вокруг запястья саламандру. Нет, не мог. И к тому же краен убил аданаила. Как это символично — один монстр поглотил другого. Что же касается слов Лассарина, то их достоверность подтвердила саламандра, которая прекрасно распознавала ложь.

— Успокойся, Короват. Конечно, озерный эрл поступил опрометчиво, но его заслуги перед королевством не менее значимы, чем твои.

В ответ на подобное заявление эрл Древесного Корня только хмыкнул — похоже, он считал, что «утроба сирены» с легкостью переплюнет все дары озерника.

— Все, я больше не хочу слышать ваших взаимных обвинений. Ступайте, думаю, что в ваших кланах достаточно проблем и без междоусобицы, — закончил затянувшийся диспут король и, увидев вопросительный взгляд Коровата, добавил: — А насчет «утробы» мы поговорим позже, когда родится сирена, к тому же наставник магов жизни сомневается.

Эдерай еще раз улыбнулся, вспоминая разочарованную гримасу, отобразившуюся на лице эрла после этих слов. Тогда он сильно преувеличивал — престарелый маг жизни, как только увидел детеныша, едва не умер от волнения. Старик растерял всю свою степенность, забыл о том, что «немощен», и начал бегать вокруг будущей «утробы сирены» как наседка вокруг начавшихся проклевываться яиц. Король улыбнулся, вспоминая эту картину, и вновь посмотрел вниз. К сожалению, водная гладь и прибрежные заросли уже уплыли вдаль и превратились в сине-зеленую полосу. Из-под днища корабля выплывали хоть и облагороженные, но все же непривычно пустынные территории.

«Нужно было отдать Лассарину больше земель: вот кто умеет…»

Неожиданно мысль короля оборвал крик Аила:

— Повелитель, ты не мог бы подойти сюда? — Голос старого разведчика звучал как-то сипло и обеспокоенно.

— Что случилось? Ты мне мешаешь думать, — недовольно откликнулся король.

— Господин, это важно. — С лордом-разведчиком происходило что-то странное, он практически умолял.

Король недовольно вздохнул и сошел с возвышенности балкона в корабельный зал.

— Что такое?

— Повелитель, я думаю… там что-то…

— Аил, я знаю тебя с детства, ты никогда толком не умел ни врать, ни сочинять. Говори как есть, — начал злиться Эдерай.

— Я почувствовал угрозу, — прямо ответил разведчик.

— Какую?