треплется. Стражи сии потому в Ледяном лесу и сидят — хранят Межу — Трещину Миров, чтобы такие, как они, в наш мир не заглядывали.

— Поэтому она меня и почувствовала… А как же другие? — Саша, уже не скрываясь, говорил в тон своей собеседнице.

— Все просто. Вапри — она до человечинки дюже охоча, не то что ее проклятые сестрицы.

— За мной еще один вошел…

— Вот его они и почувствовали. Только если он до сих пор воду мутит и тарков на городища наши ведет, значит, дюже сильный Ворог им попался. Только не пойму, что за зверушка за тобой увязалась…

— Это Безликий… Больше некому, — сказал принц задумчиво.

— Погодь. — По лицу улыбающейся ведуньи вдруг пробежала тень. — Не та ли это гадость, что двести лет назад разрушила древний Меленвиль?

Сашу будто молнией ударило. Чувствуя слабость в ногах, он стал опускаться на землю, не замечая испуганного лица Наримы.

— Двести лет? Ты ничего не перепутала?

— Как же я могу перепутать? Еще конунг наш Великий Бьярн Железнолобый, дед нынешнего конунга Дорле Рыжебородого, не вернулся из-за Хладного моря. Погиб в бою вместе с дружиной. Один барркан только и вернулся… Сказывали еще, да и в летописях написано, что Тьма теперь правит на землях тех… Наши корабли уж и не ходят в ту сторону. А теперь видишь как получается — и до нас беда дошла. Не зря, значит, пытался наш конунг помочь тамошним королям… — Каждое слово ведуньи, словно раскаленный окатыш, падающий с шипением в воду, обжигало сердце.

— Двести лет… Двести лет… — твердил он, охватив голову руками. Его бессмысленный взгляд блуждал по поляне. На остановившихся глазах появились слезы отчаяния. — Отец… Матушка… Я опоздал на двести лет… Простите меня… Альдор, как же так?

Растерянная Нарима стояла, опустив руки, не зная, что делать. Она то и дело озиралась, ища поддержки, но не находила ее…

Саша в глубине сердца надеялся, что, несмотря на уверения Альдора, его родители смогли выжить в том страшном бою. Надеялся, что они все-таки живы… Но — двести лет! Только что Саша ощутил по- настоящему, что значит одиночество. Он, будто древний призрак из прошлой эпохи, никому не нужный изгой-одиночка, появился здесь неизвестно зачем…

Он сидел на земле, поджав колени к груди и уронив голову на руки. Что-то начинало ломаться у него внутри. Что-то, что постоянно поддерживало его. Нет, он не должен раскисать! Хотя бы ради этих людей, доверившихся ему. Они незаметно стали близки ему. Ксандр знал их поименно, знал историю каждой из них. Беда сроднила их. Он должен закончить начатое — довести их до Хирмальма. А там будь что будет…

— Да что же ты так убиваешься, дитятко? — Расстроенный голос ведуньи вывел его из оцепенения.

Он поднял на нее серьезные глаза, будто пытаясь увидеть что-то, и спросил напрямую:

— Ты знаешь, кто я?

Она ответила:

— Важно, чтобы ты сам знал это…

Он давно знал, кто он такой, просто сегодня он наконец нашел смелость в своем сердце признаться самому себе, кем он является на самом деле.

— Я Ксандр, сын Родэрика Второго и Элеоноры Свиэльмской. Наследник престола Меленвиля, унесенный во время штурма Жемчужного дворца в иной мир придворным магом королевства, охраняемый тремя верными воинами. Я вырос там, в доме для сирот, не зная своего настоящего имени, не зная своих родителей, не зная своей родины и своего мира. Но я снова встретил друзей, рискнувших когда-то своей жизнью, унося меня через Трещину Миров. Они дали мне знания и оружие, но так получилось, что Межа пропустила только меня.

Все получилось не так, как они думали…

Я принц-изгой, пришедший сквозь Трещину на обломки того, что строили и созидали мои предки много веков. Я опоздал на двести лет. Все, что мне осталось сделать, — это пересечь Холодное море и вернуться на мою родину, чтобы погибнуть с честью среди ее обломков.

Пораженная Нарима слушала его, затаив дыхание. За эти дни ее привычный мир разрушился в пух и прах. На ее глазах оживали древние легенды и пророчества. Сбывалось предначертанное древними пророками, но только виновник всего этого еще ничего не подозревает. Она будет первой, кто укажет ему правильный путь…

— Теперь послушай еще кое-что, что знаю я и что должен знать ты, Белый воин…

Шли уже намного быстрее. Лес менялся и редел на глазах. Если еще вчера они продирались сквозь непроходимые колючие кусты и заросли молодых деревьев, то сегодня уже можно было с уверенностью сказать: скоро покажется море. Обуславливалось это многими факторами. Мелкие, больше похожие на высокие кусты деревца росли в достаточной отдаленности друг от друга. Полян и прогалин стало намного больше. Почва изменилась до неузнаваемости, превратившись из темной земли, богатой перегноем, в темно-желтую песчаную массу.

Песок был повсюду. Он лежал волнистым покрывалом, плотно утрамбованный постоянными морскими ветрами. Только кое-где еще встречались корявые, но крепкие растения. Они не росли вверх, а больше стелились по земле. Обожженные солнцем и сильным соленым ветром, деревца выживали даже при таких неблагоприятных условиях.

Саша, идя по этому редкому песчаному лесу, думал, как все-таки разнообразна и интересна природа. Можно было часами наблюдать за ее изменениями. Кто знает? Может, на месте, по которому они сейчас передвигались, в незапамятные времена бушевало море, плавали неведомые рыбы и морские животные…

Песок, как и лесная почва, был неоднороден. Зачерпывая его в ладони и поднося к глазам, принц видел среди песчинок, быстро утекающих сквозь пальцы, мелкие осколки камешков, белые с розовым и сиреневым кусочки раковин морских моллюсков, высохшие обрывки водорослей. Стряхнув остатки песка и обтерев ладони о штаны, Саша почувствовал, что кожа рук покрылась еле заметной пленкой. Дотронувшись кончиком языка до указательного пальца, он ощутил солоноватый привкус. Море близко…

Его манипуляции очень веселили женщин. Он уже давно признался, что никогда не видел моря и теперь, когда их встреча должна была состояться со дня на день, очень волновался. Женщины тоже заметно повеселели. В воздухе витало радостное предчувствие скорого окончания их пути. Аная, хорошо знающая эти места, говорила, что если двигаться в этом направлении, то скоро, может быть, даже этой ночью, они выйдут к старому Смотряку — так они называли маяки. Там должно быть небольшое селище на пять или шесть домов, где она и рассчитывала попросить отдых и ночлег. Если еще есть у кого просить… Но о плохом они старались не думать и продолжали идти навстречу скорому отдыху.