Проф сомневался совершенно напрасно. Они подпустили меня достаточно близко, прежде чем поняли, что фатально ошиблись. Но разобраться по-тихому все равно не получилось.
У обоих на карабинах красовались подствольные лазеры с веерным фокусом, и я решил не рисковать. Одного сразу же пригвоздил к стене тремя точными выстрелами по рукам и в шею. Грудь бородатого была закрыта массивным кинетическим бронежилетом самой последней модификации. Поэтому стрелять от бедра было рискованно.
Пока я упражнялся в прицельной стрельбе, второй успел отпрыгнуть в сторону и укрылся в одном достаточно глубоком боковом ответвлении коридора. Стрелять в ответ сразу он почему-то не рискнул.
Штурмовать темный закуток, где только что схоронился шустрый араб, было некогда, да и опасно. Поэтому, приняв на веру слова профессора, что рядом никого больше не наблюдается, я решил расщедриться и закинул в темный провал сразу парочку оборонительных осколочных гранат, чтобы уж наверняка, ну и чтобы парень долго не мучился. Я добрый.
Броски получились удачными. Срикошетив от обвалившегося угла, обитые свинцовой рифленой рубашкой лимонки аккуратненько плюхнулись прямехонько в центр примыкающей к коридору комнаты, погруженной в полный мрак. Буквально следом, как-то совсем глухо и почти одновременно, ухнули взрывы, напомнив лишний раз, в какой жуткой дыре я имею счастье пребывать в настоящий момент. Еще долго отчетливо слышалось, как многочисленные осколки с визгом чиркают по стенам.
Инвентарь уподобившегося настенному барельефу ассасина, героически погибшего раньше своего подорвавшегося собрата, оказался более богат трофеями по сравнению со скромным скарбом остальных коллег по оружию. В уцелевшем походном рюкзаке и бесчисленных карманах многослойного тактического бронежилета, так и не пригодившегося прежнему владельцу, нашлось место для самого разнообразного инвентаря. Напичканные до отказа энергией сменные батареи для подствольного лазера, гранаты самых разных мастей, запасные обоймы с боеприпасами, походные обеденные рационы и еще много всякой всячины по мелочам. Так что копаться в останках второго аравийца, который сподобился близко познакомиться сразу с двумя довольно мощными оборонительными гранатами, не было уже никакого смысла. Да и возможности наверняка тоже уже не было.
Разобравшись с амуницией и передохнув пару минут, я снова двинулся дальше. Надо как можно скорее выбираться из зоны действия фоновых излучений реактора, пока на хвост не села еще одна команда перехвата. Тактические военно-полевые игры с ассасинами «на равных» как-то уж очень напрягают нервную систему. Да и прислали меня сюда вовсе не для совершенствования боевых навыков.
— Проф, как там, впереди, с жизненной активностью?
— Метрах в пятидесяти живой опасности вроде не ощущается. Ты не переживай, если кто-то засветится, я всенепременно предупрежу заранее.
— Будь уж так любезен. А что с радиоэфиром? — Кажется, практическая ценность заботливого захребетника быстрыми темпами набирает вес в моих глазах.
— Так же, то есть никак. Как только ты уничтожил последнего, связь сразу же пропала. Наверное, именно у него был ретранслятор-усилитель — своеобразный сервер связи для остальных бойцов группы при работе в условиях глушения или радиопомех. И, судя по всему, эта штука только что накрылась медным тазом вместе с хозяином.
— Ну это тоже неплохо, — философски заметил я.
— Что ж тут хорошего-то? — не сразу понял профессор.
Пришлось терпеливо разъяснить очевидное:
— Раз мы тут никого не видим и не чувствуем, значит, и нас доблестные бойцы Халифата, скорее всего, окончательно потеряли из виду. Так что теперь главное — не нарваться на местных вояк и не попасть в их хитромудрые ловушки.
— Тоже верно! — легко согласился профессор. Все-таки с военной тактикой у него явно пока слабовато. А вот с шахматами наоборот. Пока я отлеживался в ожидании начала операции на флагмане эскадры, он, от нечего делать, поочередно переиграл местную сборную команду штабных любителей древней индийской игры, включая судовой суперкомпьютер.
— Ну и что же мы будем делать дальше? — Вопрос Профа вернул меня к реалиям насущного момента.
— Выполнять доверенное нам ответственное задание Родины. Продолжим искать то, не знаю что. — Светлый образ заславшей меня сюда отчизны почему-то упорно ассоциировался в воображении с лицом кавказской национальности в звании полковника ГРУ, так что я невольно саркастически хмыкнул.
По-своему расценив мой сарказм, Проф решил временно воздержаться от дальнейших вопросов и комментариев, за что я был ему искренне благодарен. Когда человеку приходится работать большей частью в одиночку, то довольно быстро вырабатывается привычка обдумывать дальнейшие действия и взвешивать свои решения мысленно и, соответственно, молча. Лишние помехи в такие минуты совершенно ни к чему.
Согласен, что психике такая привычка ничего хорошего не приносит. Человек — существо в основе своей коллективное и постепенно нарабатываемый эгоцентризм или матерый индивидуализм рано или поздно любому создадут нешуточные проблемы в сфере взаимоотношений. Но что поделаешь, все мы в той или иной мере рабы самых разнообразных привычек. Тем более если эти качества приобретаются на профессиональной основе.
Но на этот раз мои попытки индивидуального мозгового штурма положительного результата так и не дали. Думай не думай, а приемлемый выход напрашивается только один: двигать вперед, и как можно быстрее, пока горячие бородатые парни снова капитально не сели нам на хвост.
— Если нет других предложений, то надо продолжать двигать вниз, до самого конца этого коридора, пока не подвернется что-нибудь более интересное. — Возражений со стороны моего напарника не последовало, и мы двинули дальше.
Идея повернуть назад всерьез не рассматривалась — слишком уж много страха пришлось нам с Профом натерпеться, шатаясь по самой настоящей кровавой бойне, разыгравшейся на верхних уровнях «Наутилуса». Народная поговорка «Война в Крыму — все в дыму» оправдывалась там на все сто процентов. Да и не только там.
Операция по проникновению на станцию с самого начала пошла с непредвиденными осложнениями. Заподозрившие неладное конфедераты, то ли в целях профилактики, то ли ради перестраховки, вслепую торпедировали квадрат подскока, где меня согласно первоначальному плану высадила подошедшая почти впритык к «Наутилусу» подлодка. Вряд ли нашу субмарину непосредственно засекли радары. Однако случайно или нет, после высадки я оказался почти в самом эпицентре совместного удара двух сверхскоростных торпед, наподобие нашего «Шквала-Е», который в разных экспортных модификациях благодаря своей простоте и эффективности до сих пор состоит на вооружении по всему миру.
Все бы хорошо, но отклонить с курса эти восьмиметровые столбы на реактивной тяге, несущиеся со скоростью свыше ста метров в секунду на механическом автопилоте, невозможно в принципе. Боеголовки у обеих торпед тоже оказались с крайне неприятным сюрпризом. Два мощных электромагнитных импульса — это как раз то, что нашему брату псионику особенно противопоказано.
Тогда нас первый раз спасло изобретение Профа. Своевременно откатившись назад во времени, я смог убедить командира подлодки выбрать другой квадрат высадки, вне эпицентра удара теперь уже ожидаемой торпедной атаки конфедератов.
Но сюрпризы на этом не закончились. После высадки «Симбиот» помог в считаные минуты преодолеть пять морских миль до «Наутилуса». До появления на Третьей Балтийской эскадре я даже и не знал, что в родном отечестве уже давно и довольно успешно балуются скрещиванием самых передовых достижений псионики, биоинженерии и нанотехнологии. Дорогое удовольствие для одной супердержавы, но и эффект впечатляющий. С помощью биокостюма я оказался в окрестностях «Наутилуса» незамеченным и полным сил. Но вместо картины полного разгрома и опустошения перед взором предстал самый разгар схватки.
Сначала я подумал, что мой голографический сонар совсем съехал с катушек. Прибор показывал, как тысячи звуковых источников, преобразованных на экране в разноцветные точки, сумбурно передвигались прямо над станцией, напоминая броуновское движение молекул. И только частые отблески лазерных залпов, стрекотание разнокалиберного оружия и глухое уханье подводных взрывов мало походили на
