«Вероника, до чего же ты спорить горазда! Просто ужас. Ты можешь просто попробовать сделать то, что сказали? Или хотя бы выслушать молча и до конца?»

Пришлось опять обидеться. Надо же, как эти двое спелись. То не разговаривают друг с другом, то не остановить. Легко сказать «попробуй». А как осуществить это на практике? Хотя бы инструкцию какую дали…

«С инструкцией любой сможет», — хихикнул Кумивар.

«Если ты сейчас же не заткнешься, я вообще ничего делать не буду».

«Договорились. Только тогда бодни еще пару стен».

«Зачем?»

«Обрушатся — курган возведем. Надо же тебе где-то упокоиться. Хотя… Гули вернутся и все равно раскопают».

М-да. Похоже, угроза не подействовала. Я посмотрела на кота, пытаясь уловить ту невидимую серебряную нить, которая якобы нас связывает. Тиграш в ответ вперил взгляд янтарных глаз, поблескивающих в неверном свете звезд, проникавшем сквозь остатки крыши. В тишине слышно было, как шумно дышит распластанная полузадушенная верблюдица. Несколько минут мы просто таращились друг на друга. Взгляд кота стал недоуменным. Но отворачиваться он не стал. Я недоумевала не меньше своего пушистого друга. И правда, сколько на него ни медитируй, а тигр оставался тигром. Ничего сверхъестественного в нем нет.

«А ты глаза закрой», — посоветовал Кумивар.

«Так темно будет. Тем более ничего не увижу».

«Только не говори, что темноты боишься… Эх, молодежь… Чему вас только учат? — снисходительно протянул Кумивар. — Связь такого рода нельзя увидеть невооруженным глазом. Ее можно только почувствовать изнутри… Ощутить, так сказать, духовно».

Я уставилась теперь уже на меч. Ничего себе советы нынче раздают стальные изделия. Как он себе это представляет? Мне следует принять позу лотоса и медитировать несколько дней (или сколько там надо, чтобы впасть в нирвану)? В памяти всплыло изображение многорукого синекожего мужчины, сидящего в позе лотоса под деревом. Даже по отрывочным воспоминаниям поняла — сложить так ноги без травм коленных суставов не удастся.

«Смею заметить, — прокашлялся Разящий, — что в данном случае синеть вовсе не обязательно. Выбор позы тоже не принципиален. Главное, чтобы в ней было комфортно. И разумеется, надо постараться не уснуть».

А вот этого-то как раз очень хочется. Я глубоко вздохнула. О каком комфорте может идти речь в месте, куда в любой момент могут нагрянуть гули или любая другая тварь местного розлива? Но спорить не стала, себе дороже. Тут, как говорится, раньше сядешь — раньше выйдешь. Ну или плюнешь на все и поедешь куда глаза глядят, авось попадешь куда надо. В сказках Ивану-дураку этот способ очень даже помогал.

«Так он дурак и методы у него дурацкие», — не унимался Кумивар.

На критику я просто пожала плечами. Села на песок, сложила ноги по-турецки. Мечи пристроила на коленях так, чтобы не упали, но чтобы и не мешались. Ощутила успокаивающую тяжесть оружия. Честно попыталась сосредоточиться. Тут же в голову полезла разнообразная хрень. Перед внутренним взором галопом промчался всадник на быке. Обратно бык бежал вприпрыжку и один, всадник несся следом, размахивая плетью над головой. Затем осторожно прокралась пара гулей в балетных пачках. Они тихо вздохнули и принялись исполнять танец маленьких лебедей, плавно переходящий в канкан. При этом напевали популярную песенку: «Арам-зам-зам, арам-зам-зам, гули-гули-гули-гули, арам-зам-зам».

«Полный бред! — удивленно вздохнул Кумивар. — Дорогая, а ты не пробовала обратиться к хорошему магу? Говорят, они разработали эффективные методы лечения умственных расстройств».

Я обиделась. Хотя скрепя сердце вынуждена была согласиться с клинком по первому пункту: редкостная чепуха.

«Может, стоит сесть поближе к коту? Вдруг это поможет сосредоточиться на нем?»

Хм. Действительно. Вдруг поможет? Я пересела к Тиграшу и положила руку на теплую шерсть. Кот коротко мурлыкнул, ткнулся в руку влажным носом, требуя ласки. Я мягко оттолкнула лобастую голову. Не до нежностей сейчас. Тигр проникся моментом и больше не лез. Молодец. Единственное существо, которое полностью меня понимает.

«Я искренне рад постигшей вас гармонии, но предлагаю все-таки приступить к делу, а не то мхом порастешь раньше, чем найдем левбая с дамами».

«Мхом? — ужаснулась я, живо представляя себя в виде холма, поросшего короткой зеленой растительностью. Та еще живая скульптура получилась. — Как это?»

«А вот так: есть целых несколько видов плотоядных мхов. Стоит зазеваться, прорастут на коже — и привет!»

— Мама! — ошеломленно выдохнула я, едва не сползая по стенке от ужаса.

Но сползти по-любому не удалось бы. Задняя стенка отсутствовала напрочь. В воображении темнота оказалась густо населена растениями, скалящими острые зубы.

«Кумивар! Немедленно прекрати запугивать нашу воительницу. Как тебе не стыдно?»

«Она трусиха, а стыдно должно быть мне?» — огрызнулся тот.

«Ведешь себя несерьезно. Леди, не беспокойтесь, плотоядные мхи живут во влажных лесах и то не во всех. А здесь, как вы успели заметить, пустыня. Ни один мох не может продержаться в такую сушь. Закрывайте глаза смело».

Слова Разящего меня немного успокоили. И пусть Кумивар обзывает трусихой, но сдается мне, осторожность в пустоши — залог успешного выживания. Я закрыла глаза. И тут же во взбудораженном воображении зеленый зубастый мохнатый мох принялся скалить острые зубы и красться ко мне, как кот на мягких лапах. Жуть.

«Нет, нет, нет и нет. Так у нас ничего не получится», — вклинился в кошмар Разящий как раз в тот самый момент, когда я судорожно пыталась выдумать огнемет, но, как ни старалась, получалась гигантская мухобойка.

Я стыдливо потупилась и шмыгнула носом, как нашкодивший дошкольник. А я что, виновата, что ли? Они сами в голову лезут.

«Леди, закройте глаза и постарайтесь сосредоточиться на моем голосе. Хорошо?»

Я послушно кивнула и с готовностью зажмурилась, аж в затылке засвербело от напряга.

«Расслабься. Вовсе не обязательно так напрягаться…»

Попыталась последовать его совету — не вышло. Ладно. Пусть будет как есть.

«Хорошо», — проникновенным голосом молвил Разящий.

«Чего хорошего? — возразила я. — Сижу как дитя малое, которое в прятках водит. Только в прятках знаешь, до скольких счет вести, а откроешь глаза — знаешь, кого искать. А здесь сильно надеешься, что саму не найдет кто-нибудь с зубами и клыками».

«Ага. И голову тебе откусит по самые ноги», — радостно добавил Кумивар.

По самые ноги? Мамочки.

«Кумивар!!! Будь добр, заткнись! — рявкнул Разящий. — А вы, леди, не поддавайтесь на провокации. Просто слушайте мой голос… Ваши пальцы ног расслаблены… из них уходит накопившаяся за день усталость… Дальше расслабляются ступни…»

Тоже мне гипноз и чудесные исцеления. Как ни странно, подействовало. Не сразу, конечно, а минут через десять, когда мысли перестали прыгать, как ополоумевшие зайцы, я почувствовала, как накатывает тишина безмыслия. И в этом полном отсутствии мыслей хотелось раствориться и плыть, словно в озере с теплой темной водой. Плыть? А кто мне запретит? И я щедро зачерпнула вязкое, густое безмолвие и поплыла в нем по едва уловимому течению.

«Ищи нить», — прорезался чей-то настойчивый голос.

«Нить? — нахмурилась я. — Какую нить?»

«Смилуйтесь надо мной, светлые силы, — мученически вздохнул тот же голос. — Серебряную нить, разумеется. Именно ради нее все и затевалось».

Странный он какой-то. Про нити толкует. Как будто это самое обычное дело для всех и каждого —