— Конечно! Мы же хорошие клиенты.
Борюсик понял, что они все же попали по адресу, и первым вошел внутрь лавки. Следом просеменил дракон. Последним в узкий проход мимо Сусика протиснулся Жак.
— Вах! — восхитился гоблин, дыша нежной «пери» в пупок.— Лублю крупный жэнщин. Можэт, уступыш? Сто залатых даю! Гроф! Запирай лавка! Хароший клыэнт абслужить хачу!
Сверху тут же опустились железные ставни, перекрывая вход, одновременно часть крыши отъехала в сторону, позволив солнечным лучам осветить внутренности главной торговой точки Сусика. Гоблин кружил вокруг сладкой «пери», восторженно цокая языком:
— Вай! Хачу! Слюшай, двэсти даю!
— Золотых? — тонко пропищал дракон, чувствуя, что еще немного — и он сорвется.— А это для тебя не слишком дорого?
— Слюшай, женщин! Памалчи, да? Здэс мужчины разгаваривают!
Ариэль сорвал с головы чачван.
— Значит, мне в дорожку пару золотых ссудил, а на прихоти свои тебе и двухсот не жалко?
— А-а-а...— начал пятиться гоблин, стремительно спадая с лица.
Дракон начал трансформироваться, раздуваясь на глазах. На руках выросли длинные копи, напоминающие ятаганы, одежда исчезла, на зеле появилась золотая чешуя...
В лавке вдруг стало очень тесно. Сусик плюхнулся на колени, спрятав лицо в ушах. Двумя коготками- ятаганами Ариэль взял гоблина за шею, вздернул в воздух и поднес тщедушное тельце к своей морде.
— Что можешь сказать в свое оправдание? — прорычал он в лицо трепещущему гоблину.
Из подсобки на шум выскочило несколько троллей. Увидев дракона, они упали на колени и начали стучаться лбами о землю.
— Повелитель, пощади!
— За обман своего господина вы заслужили смерть! — повернул Ариэль в их сторону налитые кровью глаза.
— Мы только выполняли приказания!
— Чьи?
— Сусика...
Оборотень с Жаком поняли, что сейчас случится страшное, и бросились спасать бедного управляющего. Борюсик, сорвав с ковра щит, со всего размаху треснул им по выпуклому лбу Ариэля, а Жак, поднатужившись, раздвинул когти драконьей лапы. Стальной щит выгнулся в другую сторону, а Сусик шлепнулся на пол и начал украдкой, словно невзначай, отползать в сторону подсобки. Жак схватил его за шкирку и спрятал у себя за спиной, решив, что там маленькому жулику будет безопасней. Его расчет оказался верен. На друзей поднять лапу дракон не посмел. Горящие огнем глаза Ариэля потухли. Мотнув мордой, он несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул и, только окончательно успокоив нервы, принял человеческий вид.
— Строг наш компаньон со своими подданными,— хмыкнул Борюсик,— а ведь поначалу таким рохлей прикинулся.
— Да-а-а... — почесал затылок Жак.
— Рассказывай,— сурово приказал Сусику дракон,— только все, без утайки.
— Лучше колись, ушастый,— посоветовал оборотень,— а то второй раз мы можем и не успеть спасти твою шкуру.
Сусик жалобно вздохнул и начал колоться. Глаза дракона становились все шире и шире, по мере подробного перечисления богатств, которыми он владеет и которые за последние пятьдесят лет практически удвоились, а когда Сусик начал объяснять причины, по которым он так старательно выживал его из заповедной долины, они и вовсе стали квадратные...
— Вот видишь, а ты его чуть не убил! — гудел Жак с высоты своего гигантского роста.
— Да, Ариэль, дал ты маху,— вторил рыцарю Борюсик,— они ж тебя с рождения пестовали, столько сил потратили, чтобы вытурить тебя из родной долины. Я так понимаю, это что-то ритуала первого выхода в свет. Обряд совершеннолетия.
— Выходит, так,— виновато вздохнул дракон.
— Не тушуйся, зато теперь ты настоящий мужчина,— подбодрил оборотень Ариэля.— Состоялся первый вылет орленка из гнезда!
— Уже второй,— опять виновато вздохнул дракон.— Первый за принцессой, второй за рыцарем, который меня от нее спасет.
Друзья вновь двигались в сторону городских ворот, только одеты они теперь были не в обрывки простыней и штор. Сусик расстарался. В Авалоне он владел не только лавками, но и парой кузниц, и тремя пошивочными мастерскими, в которых работали расторопные подданные Ариэля. Для «дам» были срочно пошиты роскошные просторные джелаббы пастельных тонов, на «муже» красовалась такая же джелабба, только черного циста. А еще на его боку висела сабля в роскошных ножнах, инкрустированных драгоценными камнями. Головы «дам», разумеется, были накрыты платками, а лица скрывали чачваны, сплетенные из конского волоса.
На этот раз они уже не шли, а ехали на лошадях и были уже не втроем. Процессия увеличилась. В авангарде то ли шел, то ли бежал Сусик, шустро перебирая ножками, следом гарцевал оборотень, за ним с трудом удерживались в седлах, сидя на одну сторону, его «жены»; замыкали процессию два массивных тролля под дна с половиной метра в высоту. На одном плече у каждого лежало по сундуку, на другом — узловатая дубина.
— Слушай, а чем она тебя так достала? — Борюсика раздирало любопытство.
— Ой, лучше не спрашивай! — Дракон передернулся, всколыхнув джелаббу.
— Тише,— оглянулся гоблин,— подходим.
Так как сборы слегка затянулись, Авалон они покидали уже ближе к вечеру. Очереди у ворот к этому времени успели рассосаться. До жителей, похоже, дошло, что выпускать их из города никто не собирается, и шанс вырваться из столицы имеют только иноземные купцы.
— Сусик, направо! — скомандовал оборотень.— Иноземцев за хабар оттуда выпускают.
Гоблин послушно свернул направо. Борюсик, входя в образ, тут же начал ругаться.
— Вах! Что за страна? — возмущался оборотень, сердито глядя на прядающую ушами лошадь,— Ни адын агабский скакун, ни адын вэрблуд, ни адын слон нэт!
— А разве дебуины на слонах ездят? — удивился Жак.
— Молчи, болван! — прошипел с соседней лошади дракон.
— Подорожная, накладные,— лениво сказал Гергел, уже изрядно притомившийся в этом незапланированном карауле у городских ворот.— Готовим все бумаги сразу.
— Э! Слюшай, дарагой! — возмутился Борюсик, сведя мохнатые брови к переносице.— Я здэсь гулят! Горад сматрэт! Путэшэствий, панымаэшь, да? Какой такой накладной?
— А это кто с вами? — кивнул головой в сторону рыцаря и Ариэля капитан, заодно прогоняя сонливость. Прошлой ночью ему поспать не удалось.
— Это пэри. Вах, какой пэри! — умильно чмокнул Борюсик.— В гарэм себе везу.
Сотник освидетельствовал взглядом одну из «пери», под тяжестью которой спина лошади выгнулась дугой, выпучил глаза на ее грудь, роль которой успешно сыграли два арбуза, и чуть было тоже не сказал «Вах!».
— Это твоя пери? — недоверчиво спросил Гергел.
— Что тэбэ нэ нравится? Хароший пэри! Как у вас га-варят: вэрблуд на скаку астановит, в гарящий шатэр вай-дэт! Такой пэри на руках из любой агон вынэсэт!
— А вторая?
— Втарой пэри для утэх.
— Ясно. Значит, ничем не торговали? — Нэт.
— А что у вас в сундучках? — На гоблина и троллей капитану было наплевать. Его волновали только покидающие город иноземцы и их груз.
