большинство из которых, по правде сказать, и выбросить было не жалко. Да и вся его жизнь на протяжении пятидесяти пяти лет была не такой уж образцовой и безукоризненной, чтобы кто-нибудь мог спохватиться, что этот уважаемый гражданин Навахо-Футхиллс почему-то еще не эвакуирован. Поэтому Тэд довольно безразлично взирал на творящуюся вокруг него бессмысленную возню. Он-то знал, что произошло на самом деле в Навахо, и даже стал на пару часов героем дня, когда местная радиостанция передала интервью с ним. Тэд понял, что только теперь в его безалаберной жизни появился какой-то смысл, и уезжать из города не собирался. Тем более что ехать ему было не к кому.

Банки, лавки, магазинчики — всё быстро закрывалось и опечатывалось их владельцами. Магазины опустели еще вчера, как только объявили об эвакуации. Вся ночь прошла в сборах и панике. Об угрозе власти сообщили весьма туманно. Намекнули об утечке радиации из хранилищ Трехглавой. И лишь немногие в Навахо знали правду. В том числе и те, кто еще успел услышать репортаж, в котором Тэд, Шон и Джон рассказывали о своем путешествии в старые штольни.

Тэд не спеша пересек дорогу и побрел к «Золотому яблоку», бару, где последние двадцать лет любил встречаться с друзьями. Как и следовало ожидать, «Яблоко» было закрыто. Но перед дверями, завешанными стальными жалюзи, стоял знакомый белый грузовичок.

— Я знал, что ты припрешься сюда, старый бродяга, — улыбнулся Джон Макги, распахивая дверцу.

— А чего это ты, Джонни, не в дороге? — спросил Тэд, устраиваясь на сиденье.

Джон достал ему баночку пива из холодильника.

— На вот, промочи горло.

— Спасибо — Тэд взял банку и со щелчком взломал крышку.

— У тебя же сын в Южной Калифорнии, Джон. Почему ты к нему не поехал?

Джон посмотрел на дорогу слева. По ней бесконечным потоком текли машины.

— Не знаю, Тэдди. Бил уже большой парень. У него своя семья, пара ребятишек. И невестка Сара не всегда рада мне, старику. А тут, в Навахо, мой дом, и я не хочу, чтобы в нем обосновались эти твари.

— Так ты что же, решил остаться? — спросил Тэд.

— Есть у меня одна задумка. И я хотел бы поговорить с тобой и с Шоном.

— Толстяка небось уже и след простыл, — предположил Тэд.

— Час назад он отправил Линду к дочери. И сказал ей, что выедет следом на другой машине.

— Вот это да! И не испугался за свою задницу? — удивился Тэд.

— Не знаю, Тэд Но было бы как-то не очень хорошо пропустить наш час в «Золотом яблоке». К тому же неизвестно, когда еще встретимся…

— Жаль только, что оно закрыто и все ребята разъехались.

— Да уж. Ну ничего, посидим где-нибудь на лавочке. Тем более что городок наш совсем вымер.

Джон вырулил на дорогу и поехал к дому Шона. Рядом с домом старина Кроу держал лавку, где торговал всякой подержанной всячиной. Сейчас он сидел перед своим домом на скамейке. Рядом стоял нагруженный домашним скарбом белый пикап.

Шон поднялся со скамейки и подошел к подъехавшей машине:

— Час от часу веселее, ребята! Только что передали, что эти твари уже в Европе. И там объявили чрезвычайное положение.

— Отправил Линду? — спросил Джон.

— Да, уехала, — вздохнул Шон. — Только пробки теперь, наверное, до самого Вегаса.

— Держи, старина. — Джон протянул Шону большую банку местного пива «Сансет».

— Чего это ты такой добрый, Джонни? — удивился Шон.

— Так ведь последние деньки, Шон.

— Но-но, чего пугаешь! Вон какую армию пригнали!

— Да хоть в сто раз большую. Ты же был там и сам все видел.

— К чему ты клонишь?

— Не справятся они. Ничего не смогут сделать против этих тварей. Ты видел, как туда текут насекомые? Понимаешь, что за сила ведет их туда?

— Это все отходы, которые туда привезли.

— Хорошо, отходы. Но откуда взялись эти отходы? Ты что-нибудь слышал о Таре?

— Так его завезли на Землю? — ужаснулся Шон.

Краем уха он слышал о трагических событиях на Таре и о том, что там обнаружен иноземный организм. Зорг, кажется, его называли. Но, как и все в Навахо, Шон не придал этому значения. Мало ли что у них в космосе творится, они эти планеты чуть ли не каждый день открывают, а здесь, в Навахо, и своих проблем хватает. Каждый день в мире происходит что-нибудь страшное, какие-нибудь катастрофы, и если все это принимать близко к сердцу, то и рехнуться недолго.

— В том-то все и дело. Уж не знаю, как это у них вышло. Но результат налицо, — сказал Джон.

— Значит, теперь они взорвут Землю? — с тревогой спросил Шон.

— Все может случиться. Это крайний случай. Конечно, у кого много денег, тех перебросят в колонии. Но всех ведь не вывезешь…

— Надо позвонить Линде, чтобы срочно брали билет на космолет, — засуетился Шон.

— Поздно, Шон. Все закрыто. Сам же сказал, что эта гадость уже в Европе. Сейчас начнется… — вставил горькое слово Тэд.

Шон опустился на бордюрный камень. Его руки дрожали.

— Зачем вы пришли и сказали все это, Джон? Мне было бы спокойнее умереть, если бы я знал, что с женой и дочерью все в порядке…

— Еще не поздно кое-что изменить, — сказал Джон.

— Что? — поднял тоскливые глаза Шон.

— Мы можем взорвать Зорга.

— Как? — изумился Шон.

— Надо пронести в гору атомную бомбу.

— Ты шутишь, Джон. Как мы пройдем туда? — спросил Тэд.

— Я знаю еще один путь в старые штольни, — сказал Джон. — Если спустить бомбу достаточно глубоко, на третий уровень, ядерный взрыв выжжет там все. Никто не выживет при такой температуре.

— Забавно, Джон. Трехглавая хрустнет и просядет, а внутри останутся все эти тараканы, — подхватил идею Тэд. — Вот только как насчет радиации?

— Если взрыв произойдет в самом низу, гора просядет и все погребет под собой. Радиация не выйдет наружу. Это будет как саркофаг для Зорга.

— Это поможет, Джон? — спросил Шон. — Твари больше не вырвутся наружу?

— Это атомный взрыв, Шон. Оттуда уже никто никогда не выйдет, — разъяснил Джон Макги.

— Здорово, — поддержал Тэд. — Ну как, старина Шон, прогуляемся еще разок в старые штольни?

Некоторое время Зератул не видел ничего, кроме одного только света. Он даже не видел Ирчадандра, несущего его в светоносном эфире. Ангел полностью слился с окружающим пространством. Воздух вокруг был как туман, напоенный белым светом. И только спустя довольно продолжительное время Зератул почувствовал под ногами твердую почву.

— Отверзи очи, Зератул! — громко возгласил Ирчадандр.

Зератул удивился: глаза у него и так были открыты. Но когда он моргнул пару раз, картина прояснилась. Он увидел себя стоящим посреди светящихся колонн и пилонов, таких же, как в Храме Первичного Творения.

— Где мы? — спросил Зератул.

— В таком же Храме, как и тот, оставшийся в глубоком нижнем мире, — ответил Ирчадандр.