отправимся в четыре часа утра, — заметил, Беккер. — Это же Нью-Йорк, забыла? Для тех, кто развлекается здесь, в порядке вещей бродить по ночам.

— Как бы то ни было, затеряться среди торговцев автомобилями будет совсем не вредно, — отозвалась она.

Они вышли из отеля, вдохнули душный загрязненный воздух Нью-Йорка и пошли по Пятьдесят восьмой улице.

— И куда только девались все здешние попрошайки? — удивился Беккер, с любопытством озираясь по сторонам.

— Видимо, забыли заплатить здешним фараонам, — сказала Джейми. — Когда мы подъезжали к отелю, я видела их на Пятьдесят девятой. Почему вы спросили об этом?

Он пожал плечами.

— Обдумываю, как можно добраться до Рота.

Джейми покачала головой.

— Попрошайку ни за что на свете не впустят в «Алмазную башню».

— А как насчет сборщика пожертвований? — спросил Беккер. — Скажем, для голодающих детишек в Замбии или Непале?

— Мне это не нравится.

— Почему?

— Потому что если охрана «башни» заверяет вас, они запомнят ваше лицо, и следующая попытка проникнуть туда может вам дорого обойтись.

— Можно позвонить им и спросить разрешения.

— Если вам так хочется, — пожала она плечами. — Мне не верится, что это пройдет так гладко.

Они свернули на Пятую авеню, миновали череду шикарных ювелирных магазинов и магазинов одежды и через несколько минут повернули на Пятьдесят шестую улицу.

— Вот мы и пришли, — сказала Джейми, подходя к закопченному навесу, который когда-то блестел позолотой.

— Похоже, это дорогое местечко, — заметил Беккер, когда они вошли в небольшое фойе, обставленное позолоченной мебелью восемнадцатого века.

— Не тревожьтесь, советник, — сказала она. — Я плачу. Вернее, платит генерал Рот.

— Ты можешь его насторожить.

— Вовсе нет. Даже банк до конца месяца не узнает, что я у него кое-что выудила.

— Мне все же как-то не по себе, — сказал Беккер. — Все-таки он нам не враг.

— Он натравил на вас наемных убийц, — напомнила ему Джейми. — Если он не враг, то я уж и не знаю, как его называть.

— Я тоже, — пробормотал Беккер, понизив голос, когда к ним приблизился метрдотель и провел их к приятно уединенному столику в дальнем конце одного из двух обеденных залов.

— Он вел себя так, словно он тебя знает, — заметил Беккер, покуда они изучали меню.

— Так оно и есть, — отозвалась Джейми, — но даже если бы он меня не знал, он вел бы себя точно так же. Это его работа. Теперь скажите мне, чего вам хочется, и предоставьте мне возможность попрактиковаться во французском.

— Ты знаешь французский?

Она кивнула.

— А также суахили и японский.

— Почему именно суахили и японский?

— Японский — по той же причине, что и французский: не все компьютерщики говорят по-английски, но большая их часть говорит на одном из этих трех языков.

— А суахили?

— Мой отец приехал из Уганды. Я выучила этот язык в детстве.

— Ты просто кладезь совершенств, — сказал Беккер. — Правда, большинство твоих достоинств связаны с криминалом, но все равно у тебя их чертовски много.

Джейми рассмеялась.

— Я что-то не поняла: это комплимент или оскорбление?

— Я никогда не оскорбляю дам, которые оплачивают мой ужин, — сказал Беккер.

— Вот и славно. Что вы выбрали?

Он заказал гороховый суп, утку во фруктовом соусе и салат, и Джейми проворно перевела их заказ на французский, чтобы официант мог удалиться в кухню и там снова перевести его на английский.

— Здесь настолько элегантная обстановка, что легко забыть, зачем мы приехали в Нью-Йорк, — с улыбкой сознался Беккер после того, как официант наконец удалился. — Меня так и тянет предложить сходить в театр, прежде чем вломиться в квартиру генерала Рота и наставить на него пистолет.

— Это было бы неплохо, — согласилась она, — но до полуночи в окрестностях «Алмазной башни» бродит куда больше народу, чем после полуночи. Думаю, нам лучите пойти туда, как только закончим ужинать. И еще, советник…

— Что?

— Не заказывайте десерта.

— Почему же?

— Потому что в «башне» наверняка найдется парочка кафе, и если мы решим посидеть и обсудить наши планы, с тем же успехом это можно будет сделать не только за кофе, но и за десертом. Это даст нам лишнее время на тот случай, если кафе будет переполнено и они захотят поскорее нас выставить.

Беккер кивнул.

— Разумно… но я уже заглянул в карту десертов. Я этого ни за что не упущу.

— Вы и так уже слишком толстый.

— Спасибо.

— Я просто сказала правду.

— Ты же лжешь всем остальным, — заметил он. — Могла бы и мне время от времени говорить невинную ложь.

Джейми покачала головой.

— Мы партнеры, Макс — а я никогда не лгу партнеру. Если я начну вам лгать, я не смогу остановиться.

— Довольно честно, — вздохнул он.

— Тогда уберите с лица это несчастное выражение. Вон идет Жак с нашим супом.

— Ты и его знаешь?

— Нет. Я их всех называю Жаками. Еще ни один меня не поправил.

— Тогда, наверное, ты не будешь возражать, если я назову его Анри?

— Валяйте. — Она улыбнулась.

— Что в этом смешного?

— Его французский просто чудовищен. Наверняка его настоящее имя — Мюррей.

— Не важно, — проворчал Беккер. — Мой французский еще хуже. Я не понял ни единого слова из того, что ты ему говорила.

— Посмотрим, какой суп он нам принесет. Может быть, вы не единственный, кто не сумел меня понять.

Суп оказался именно тот, который они заказывали, и следующий час прошел в наслаждении трапезой. От размеров счета у Беккера полезли глаза на лоб, но Джейми бодро оплатила его и прибавила к нему солидные чаевые. Затем они вышли на улицу и направились к «Алмазной башне».

Вблизи «башня» выглядела еще внушительнее, чем по головизору. Так же кричаще, но намного внушительнее. Арка над парадным входом была усажена фальшивыми, зато сверкающими алмазами, и пол громадного вестибюля играл алмазным мерцанием. Фасад здания на Пятой авеню был не более пятидесяти футов длиной, зато в глубину оно уходило далеко, поглотив большую часть квартала между Пятьдесят шестой и Пятьдесят пятой улицами. Верхние и нижние вестибюли, общим числом пять, занимали дорогие магазины, два ресторана на свежем воздухе и три бара.