— Ты говорила, что твой долг — идти в Эйдиндрил, как просил Ричард-С-Характером.

Не отвечая, Кэлен отвернулась и отошла подальше в глубь леса. Разлука с Ричардом была для нее невыносима. Стоило закрыть глаза, и она видела его лицо, а в ушах звучал голос, обвиняющий ее в предательстве. При мысли о том, что она натворила, ей хотелось упасть на колени и кричать, не переставая, в надежде, что это уменьшит страдания.

Но что еще ей оставалось делать? Если Ричард — единственный, кто может замкнуть завесу, а ошейник — единственное, что может спасти его жизнь и дать ему такую возможность, у нее не было выбора. Разве могла она принять другое решение? Ричард первый перестал бы ее уважать за то, что она поступилась своей ответственностью перед всем миром. Ричард, которого она любит, рано или поздно это поймет. Он должен понять.

Но если хотя бы одно из того, что ей говорили, — ложь, значит, она ввергла любимого человека в самый ужасный из его кошмаров.

Часто ли Ричард смотрит на локон, который она дала ему на память, думает ли о ней? Кэлен надеялась, что он найдет в себе силы понять ее и простить.

Ей так хотелось сказать ему, как сильно она его любит. Обнять его. Быть рядом с ним. Только бы добраться до Эйдиндрила, только бы найти Зедда!

Зедд обязательно что-нибудь придумает!

И все же она обязана выяснить, что произошло здесь. Она — Мать-Исповедница.

Кэлен намеревалась обойти Эбиниссию, но последние два дня они буквально шли по заледеневшим женским трупам. Ни одного мужчины, только женщины, от молодых до старых, старухи и дети. Все полураздетые, а некоторые и совсем голые. Неудивительно, что они замерзли. Слишком уставшие, слишком напуганные или слишком растерянные, чтобы искать укрытия, они бежали из Эбиниссии не просто в замешательстве, а в панике, предпочитая умереть от холода, чем остаться в городе.

Многие, судя по всему, были подвергнуты издевательствам, прежде чем им удалось вырваться из города. Кэлен догадывалась, что с ними делали и почему они выбрали смерть. Трое охотников тоже это знали, но никто не сказал этого вслух.

Кэлен поплотнее закуталась в волчью шкуру. Это случилось совсем недавно, и, значит, войска Д'Хары здесь ни при чем. Они уже давно отозваны. И безусловно, они не стали бы этого делать после того, как война окончена.

Не в силах больше выносить неизвестности, Кэлен поправила висящий на плече лук и начала спускаться навстречу Приндину и Тоссидину. Она уже привыкла передвигаться в широких снегоступах, которые охотники соорудили из ивовых прутьев и волчьих сухожилий. Чандален бросился следом:

— Не надо спускаться! Там может быть опасный!

— Опасность, — поправила Кэлен, перебросив дорожную сумку на другое плечо.

— Если бы там была опасность, Приндин с Тоссидином не шли бы в открытую. Ты можешь оставаться, а я спускаюсь.

Зная, что спорить бесполезно, Чандален молча пошел за ней. Полуденное солнце светило ярко, но совершенно не грело. С отрогов Ранг-Шада то и дело налетал порывистый ветер, но сегодня, к счастью, он был слабее обычного.

Снегопадов тоже не было уже несколько дней, и путники наслаждались ясной погодой. Но мороз тем не менее стоял жуткий. Кэлен казалось, что при каждом вдохе ее нос превращается в кусочек льда.

Она перехватила братьев на середине пути. Тяжело дыша, они поднимались по склону и, увидев Кэлен, остановились, устало опершись на копья. У себя на равнинах они были очень выносливы, но никак не могли привыкнуть к горам.

— Пожалуйста, Мать-Исповедница, — стараясь выровнять дыхание, заговорил Приндин. — Не ходи туда. Духи предков этих людей покинули их.

Кэлен вынула из-за пазухи флягу с водой и протянула ее Приндину. Воду приходилось держать под одеждой, иначе она сразу же замерзала. Тот сделал несколько жадных глотков и передал флягу брату.

— Что это значит? Вы же не заходили в город, ведь так? Я велела вам только обойти вдоль стен.

— Нет, — покачал головой Приндин. — Мы прятались, как ты нам велела. Мы не зашли в город, но это и не нужно. Достаточно того, что мы увидели снаружи.

Тоссидин вернул флягу Кэлен.

— Вы видели людей? — спросила она, затыкая ее пробкой.

Тоссидин бросил быстрый взгляд через плечо.

— Мы видели много людей.

— Мертвых людей, — добавил Приндин.

— Сколько? От чего они умерли?

Тоссидин пожал плечами:

— Война. У многих было оружие: мечи, копья и луки. Я не знаю слова, чтобы сказать, сколько их. Я никогда не видел так много людей. Даже за всю свою жизнь. Это была война. И всех побежденных убили.

На мгновение Кэлен оцепенела от ужаса. Неужели никому не удалось выжить?

Война. Но войска Д'Хары уже отозваны. Значит, здесь побывал кто-то другой.

Стряхнув оцепенение, она бросилась вниз по склону холма, не обращая внимания на распахнувшуюся накидку и ледяной ветер. При мысли о судьбе, постигшей жителей Эбиниссии, у нее сжималось сердце. «Я должна увидеть все своими глазами!»

— Прошу тебя, Мать-Исповедница, не ходи туда! — крикнул Приндин ей вдогонку. — Не нужно на это смотреть.

Трое охотников широкими прыжками бежали за ней, но не могли догнать.

— Я уже видела мертвецов, — крикнула Кэлен, не останавливаясь.

Она была еще далеко от городских стен, когда начали попадаться трупы. Они были занесены снегом. В одном месте из сугроба торчала рука, словно перед смертью человек тянулся к свету и воздуху. Убитых было невероятное количество — и все в галеанской форме, смерзшейся и окровавленной.

Стервятники и гиены еще не успели обглодать трупы.

В стене возле окованных железом южных ворот зияла дыра. Края ее почернели и были оплавлены. Кэлен потрясенно уставилась на камень, растекшийся, словно воск. Она знала лишь одну силу, способную на такое: волшебный огонь.

Разум отказывался дать объяснение увиденному. Несомненно, это след волшебного огня, но ведь волшебников больше нет. Если не считать Зедда и, может быть, Ричарда. Но Зедд не способен на такие поступки.

Вдоль стен по всему периметру города возвышались умело сложенные штабеля обезглавленных трупов. Головы были сложены отдельно, оружие — тоже. Груды мечей, копий и щитов напоминали чудовищных стальных дикобразов. Массовое избиение, бойня, кошмар. И тела только галеанских солдат. У каждого были подвернуты руки, чтобы не нарушить аккуратности штабелей.

— Тысяча, — тихо сказала Кэлен, повернувшись к охотникам, которые догнали ее и стояли за спиной. — Так звучит слово, которого вы не знаете. Здесь не меньше пяти тысяч человек.

Приндин осторожно потыкал тупым концом копья в снег.

— Я не знал, что есть слово для такого большого количества людей. Когда вернется тепло, здесь будет плохое место, — добавил он шепотом.

— Здесь и сейчас плохое место, — буркнул его брат на родном языке.

Кэлен понимала, что перед ними — лишь мизерная часть всех жертв.

Оборонительная тактика горожан была ей хорошо знакома. На крепостные стены им полагаться уже не приходилось, эти времена отошли в прошлое. С образованием союза Срединных Земель город начал стремительно расти, и прежние мощные фортификации в конце концов были снесены, а вместо них построены нынешние, далеко не такие надежные. Они служили скорее символом процветания города, чем защитой от нападения.

В случае военных действий ворота наглухо закрывались, а отборные войска, из которых состоял гарнизон столицы, давали противнику бой под стенами города, не позволяя ему приблизиться и начать осаду по всем правилам.