вручая ему меч: «Сила гнева даст тебе силу преодолеть все».

Искатель обнажил меч. Чистый металлический звон наполнил туманный воздух. Гнев устремился Ричарду в жилы и погнал его вперед, по следу Кэлен. Ричард бежал сквозь туман, направляемый давлением стены. Когда следы поворачивали, он, не сбавляя скорости, переносил вес на одну ногу и безостановочно продолжал путь.

Ричард дважды натыкался на тени, неподвижно висевшие над тропой.

Казалось, они не замечали его. Ричард устремлялся вперед, выставив перед собой меч. Тени с воем растворялись в воздухе. Хотя у них не было лиц, они казались удивленными.

Не замедляя хода, он прошел расщелину, пинками отбрасывая хватал.

Ричард остановился перевести дух. Он испытывал огромное облегчение: следы Кэлен не оборвались. Теперь, на лесной тропе, различить их будет труднее, но это неважно. Он знает, куда направляется Кэлен. Знает, что она благополучно миновала Теснину. Ричарду хотелось кричать от радости: Кэлен жива.

Он знал, что настигает ее. Влага не успела размыть отпечатки ног, как это было в Теснине. Должно быть, когда рассвело, Кэлен пошла по собственным следам вместо того, чтобы продвигаться вдоль стен, иначе он давно бы настиг ее. «Отличная девушка, — подумал он, — есть голова на плечах».

Ричард бежал по тропе, держа меч — и гнев — наготове. Он не терял времени на поиски следов, но когда оказывался на мягком или покрытом грязью участке почвы, замедлял шаг и поглядывал на землю. Миновав поросшую травой лужайку, он выскочил на узкую песчаную дорогу, испещренную следами, и посмотрел вниз. То, что он увидел, заставило его резко остановиться, у Ричарда подкосились колени. Стоя на четвереньках, он молча глядел на следы. Глаза его широко раскрылись.

Поверх следа Кэлен отпечатался мужской башмак, раза в три больше, чем ее нога. Сомнений не оставалось: здесь прошел последний из квода.

Гнев подбросил Ричарда в воздух. Он сломя голову рванулся вперед.

Скалы и деревья слились в одно сплошное пятно. Его единственной заботой было не сбиться с тропы и не вбежать в границу. Не из страха за себя, но потому, что если он погибнет, то некому будет помочь Кэлен. Он задыхался, воздух обжигал легкие. Гнев магии заставил его позабыть об усталости, о недостатке сна.

Вскарабкавшись на вершину скалистого уступа, Ричард увидел Кэлен. Он замер. Кэлен стояла слева, спиной к скале, полупригнувшись. Перед ней, справа от Ричарда, стоял последний из квода. Гнев начал сменяться ужасом.

Кожаная рубаха убийцы блестела от влаги. Светлые волосы скрывал капюшон кольчуги. Он занес меч и издал боевой клич.

Он хочет убить Кэлен.

Ярость затуманила Ричарду сознание.

— Нет, — в бешенстве вскрикнул он, прыгая со скалы. Еще в воздухе он обеими руками занес над головой Меч Истины. Коснувшись ногами земли, Ричард откинулся назад. Клинок со свистом рассек воздух. Противник обернулся. Увидев надвигающийся меч Ричарда, он в мгновение ока поднял свой, чтобы отразить удар. Сухожилия на его запястьях захрустели от напряжения.

Ричард, будто во сне, смотрел, как опускается его меч.

Он вложил в этот удар все свои силы. Меч летел все быстрее, все вернее. Неотвратимо. Магия вскипала вместе с порывом Искателя. Ричард перевел взгляд с меча противника на его ледяные голубые глаза. Меч Истины следовал за взглядом Искателя. Он услышал собственный крик. Противник держал меч над головой, чтобы отразить надвигающийся удар.

Ричард не видел ничего, кроме противника. Гнев магии вырвался на свободу, и никакая сила уже не могла помешать Ричарду пролить кровь. Он потерял рассудок, позабыл все прочие стремления, прочие цели. Он был смертью, заброшенной в жизнь.

Время словно остановилось. Не отводя взгляда от голубых глаз противника, Ричард отчетливо видел боковым зрением, как Меч Истины, преодолев бесконечное расстояние, коснулся вражеского меча. Он увидел во всех подробностях, как тот меч медленно, очень медленно разлетелся на раскаленные осколки, как тяжелый клинок, переворачиваясь, поднялся в воздух, как блеснуло на солнце лезвие. Меч Искателя, направляемый силой магии и силой гнева, опустился на противника, коснулся кольчуги, заставив голову слегка отклониться, разрубил металл и опустился до голубых глаз.

Металлические звенья дождем посыпались на землю.

Воздух наполнился кровавым туманом. Ричарда охватило возбуждение. Он видел, как беспорядочно смешались от удара клочья светлых волос, кости, мозг. Как меч прокладывает себе дорогу сквозь алый воздух, рассекая изуродованные осколки черепа, продолжая путь. Как оседает изуродованное тело, словно лишившись костей. Как оно падает на землю. Капли крови взлетели в воздух и дождем пролились на Ричарда. Он ощутил горячий, пьянящий вкус во рту. Новые капли крови, огромные и вязкие, упали в грязь.

Осколки кольчуги и разлетевшегося вдребезги меча все падали и падали. Все вокруг окрасилось с алый цвет.

Носитель смерти стоял над поверженным врагом, залитый кровью. Он испытывал неведомые раньше ощущения. Ричард задыхался от восторга.

Выставив перед собой меч, он огляделся в поисках новой угрозы. Ее не было.

И тогда мир вдруг взорвался.

Ричард вновь стал различать предметы. Он увидел широко распахнутые глаза Кэлен, и тут боль бросила его на колени и согнула пополам.

Меч Истины выпал у него из рук.

Ричард вдруг осознал происшедшее. Он убил человека. Нет, хуже: он убил того человека, которого хотел убить. Неважно, что он защищал другого.

Он хотел убить. Он жаждал этого. Он никому не позволил бы стать на своем пути.

Образ меча, рассекающего голову противника, вновь и вновь вспыхивал в его мозгу. Ричард не мог от этого избавиться.

Жгучая боль, равной которой Ричард доселе не испытывал, заставила его схватиться за живот. Он раскрыл рот, но не смог издать ни звука. Он мечтал потерять сознание, лишь бы избавиться от боли, но и этого не мог сделать.

Ничего. Все исчезло. Осталась только боль. Как прежде не существовало ничего, кроме жажды убийства.

Боль лишила его зрения. В каждом мускуле, в каждом органе его тела полыхало пламя, пожирая его, изгоняя воздух из легких. Он корчился в предсмертных судорогах. Ричард повалился на бок, подтянув колени к животу.

Наконец раздались крики боли, как раньше — крик гнева. Ричард почувствовал, что жизнь покидает его. Сквозь боль и смятение он понял, что, если сейчас это не прекратится, он навсегда потеряет разум. Более того, он потеряет и жизнь. Магия меча разрушала его. Раньше Ричард и подумать не мог, что существует такая боль. Теперь он не представлял себе, что когда-то ее не было. Ричард чувствовал, как страдание лишает его рассудка, и молча молил о смерти. Если ничто не изменится, и быстро, то он ее получит.

И тут, в предсмертном тумане, он осознал и понял эту боль. Боль была подобна гневу. Она растекалась по нему так же, как и гнев меча. Ричарду было хорошо знакомо это ощущение: магия. Распознав магию, он немедленно попытался обрести власть над болью. Как над гневом. Он знал, что должен победить боль или умереть. Ричард спорил сам с собой, доказывая необходимость своего страшного поступка. Тот человек обрек себя на смерть сам: ведь он собирался совершить убийство.

Наконец Ричард усмирил боль, как раньше усмирил гнев. Пришло облегчение. Он выиграл обе схватки. Боль исчезла.

Ричард тяжело дышал, лежа на спине. Кэлен стояла на коленях и отирала его лицо влажной, холодной тряпицей. Отирала кровь. На лбу ее залегли морщины, по щекам струились слезы. Капли крови убитого прочертили на ее лице длинные полосы.

Ричард поднялся на колени и взял у нее из рук тряпицу, чтобы стереть кровь с ее лица. Стереть из ее памяти то, что он совершил. Кэлен обвила его руками, обняв так крепко, что Ричард удивился, откуда у нее взялась такая сила. Он прижал Кэлен к себе. Тонкие пальцы гладили его шею, волосы.