и принцесса примеряла, вертясь перед зеркалом, то одно, то другое украшение. Это было ее любимым занятием. Рэчел — игрушка принцессы — обязана была сопровождать ее, дабы доставить той еще больше удовольствия. Уже десятки ящиков были открыты. В одних виднелись сверкающие ожерелья, в других — браслеты. Еще больше украшений — бус, брошей, тиар, колец — валялось на полу.

Принцесса посмотрела вниз и показала на голубое каменное колечко.

— Подай его мне.

Рэчел надела кольцо на палец принцессы, и та стала глядеться в зеркало, вертя рукой так и этак, любуясь украшением. С глубоким вздохом, выражавшим усталость и скуку, она подошла к постаменту в другом конце сокровищницы. Принцесса смотрела на любимое сокровище матери, которое пыталась выклянчить у нее при каждом удобном случае.

Пухлая рука протянулась к золотой, инкрустированной драгоценными камнями шкатулке и сняла ее с постамента.

— Принцесса Виолетта, — вскрикнула Рэчел, прежде чем успела сообразить, что говорит, — ваша мама сказала, что к ней нельзя притрагиваться!

Принцесса обернулась с самым невинным видом и неожиданно бросила шкатулку Рэчел. Пораженная Рэчел схватила шкатулку на лету, боясь, что та ударится о стену и разобьется. В ужасе от того, что шкатулка у нее в руках, девочка немедленно положила ее на пол, словно она была раскалена.

Рэчел отступила, боясь, что ее побьют за одно то, что она находится рядом с бесценной шкатулкой королевы.

— Что тут такого? — выпалила принцесса. — Волшебная сила не позволит шкатулке исчезнуть из этой комнаты. К тому же никто вовсе не думает ее красть.

Рэчел не было дела до волшебных сил, она знала только, что ей не хочется, чтобы ее поймали с королевской шкатулкой в руках.

— Я пошла в столовую, — проговорила принцесса, задрав нос, посмотрю, как собираются гости, и подожду ужина. Приберись тут, чтоб не было этого страшного беспорядка, а потом иди на кухню и скажи поварам: я не хочу, чтобы жаркое было вроде подошвы, как в прошлый раз. Иначе я скажу маме, и она велит выпороть их.

— Слушаюсь, принцесса Виолетта. — Рэчел присела.

— И все? — надменно спросила принцесса.

— И... благодарю тебя, принцесса, за то, что привела меня сюда и позволила полюбоваться тобой в драгоценных уборах.

— Да, эту милость я могу тебе оказать: тебе, должно быть, противно смотреть в зеркало на свое уродливое лицо. Мама говорит, что мы должны делать добро обездоленным. — Она порылась в кармане и вынула ключ. — Вот, возьми, запрешь комнату, когда наведешь порядок.

Рэчел снова присела.

— Хорошо, принцесса Виолетта.

Когда рука Рэчел коснулась ключа, принцесса вдруг залепила девочке новую пощечину. Рэчел так и замерла, а принцесса вышла из комнаты, визгливо смеясь. Девочке было почти так же больно слышать ее смех, как получать удары.

Вся в слезах, она ползала по ковру, собирая украшения. Потом на минутку присела и осторожно коснулась рукой горящей щеки. Ей было очень больно. Рэчел специально старалась обходить шкатулку королевы, украдкой поглядывая на нее и боясь прикоснуться. Она медленно, аккуратно раскладывала по местам украшения, осторожно закрывала ящики, все надеясь, что не успеет закончить уборку и ей не придется дотрагиваться до шкатулки, которой королева дорожила больше всего на свете. Королева не обрадуется, если узнает, что Рэчел, которая здесь вовсе никто, трогала шкатулку. Рэчел знала, что королева всегда кому-нибудь отрубает голову. Принцесса иногда водила Рэчел поглядеть на казнь, но Рэчел закрывала глаза, а принцесса смотрела.

Когда все драгоценности были убраны, Рэчел закрыла последний ящик и вновь покосилась на шкатулку. Ей показалось, что и шкатулка на нее смотрит, что она может как-то рассказать королеве, если Рэчел прикоснется к ней. Наконец девочка присела, закрыла глаза, взяла шкатулку и осторожно, понесла ее в вытянутой руке, боясь уронить. Потом очень бережно, словно опасаясь, как бы оттуда что-нибудь не выпало, водрузила шкатулку на место и с облегчением отдернула руку.

Обернувшись, Рэчел увидела, что по ковру идет человек в серебристом балахоне. Она оцепенела. Как же она не услышала шаги? Медленно, словно нехотя, подняла она голову, глядя на мантию, острую седую бороду, костистое лицо с птичьим носом, высокими залысинами и темными глазами, которые смотрели на нее сверху вниз.

Это был волшебник!

— Волшебник Джиллер, — захныкала Рэчел, ожидая, что сейчас он уничтожит ее, — я только поставила ее на место. Пожалуйста, пожалуйста, не убивай меня. — Лицо ее сморщилось, она хотела отступить, но ноги не слушались. — Пожалуйста! — Она всхлипнула, кусая подол платья, который засунула в рот.

Увидев, что волшебник опускается около нее на пол, Рэчел крепко зажмурилась.

— Дитя, — ласково сказал он, и Рэчел, осторожно приоткрыв один глаз, с удивлением обнаружила, что волшебник сидит на полу, рядом с ней. — Я не причиню тебе зла.

Так же осторожно она открыла другой глаз.

— Правда? — спросила Рэчел, не веря его словам. Тяжелая дверь, через которую она только и могла убежать, была закрыта.

— Правда, — улыбнулся он. — Но кто же поставил шкатулку на пол?

— Мы играли, просто играли. Я поставила ее для принцессы. Она ко мне так добра, так добра, и я хотела помочь ей. Она замечательная, я люблю ее, она так добра ко мне...

Волшебник осторожно приложил палец к ее губам, веля умолкнуть.

— Я хочу с тобой поговорить. Значит, принцесса играет с тобой?

— Да, — девочка кивнула. — Я Рэчел.

Улыбка его стала шире.

— Красивое имя. Рад познакомиться с тобой, Рэчел. Извини, что напугал тебя. Я хотел только проверить, о порядке ли шкатулка королевы.

Еще никто не говорил, что у нее красивое имя. Но ведь он закрыл большую дверь, так что выйти нельзя.

— Так ты не убьешь меня? И не превратишь во что-нибудь ужасное?

— Ну конечно, нет. — Волшебник посмотрел на нее одним глазом. — А почему у тебя щеки такие красные?

Рэчел слишком испугалась, чтобы ответить. Осторожно и бережно коснулся он пальцами одной ее щеки, потом другой. Боль прошла.

— Тебе лучше?

Девочка кивнула. Теперь, когда он был так близко, его глаза казались очень большими. Его взгляд требовал от нее ответа.

— Принцесса бьет меня, — призналась она со стыдом.

— Вот как? Не так уж она и добра к тебе.

Рэчел покачала головой, опустив глаза. И тут, к полному изумлению Рэчел, волшебник обнял ее. Она оцепенела на мгновение, затем сама обняла его за шею. Седые бакенбарды щекотали ей лицо к шею, но ей нравилось это.

Он с грустью посмотрел на девочку.

— Мне жаль тебя, милое дитя. Принцесса и королева бывают очень жестокими.

Его голос показался Рэчел таким же приятным, как голос Брофи.

Волшебник снова широко улыбнулся.

— Знаешь, у меня есть то, что тебе поможет. — Он стал искать что-то в складках балахона, глядя при этом вверх. Наконец он, к изумлению девочки, достал куклу с короткими волосами того же соломенного цвета, как у самой Рэчел. Волшебник погладил куклу по животику. — Это утешительная куколка.

— Утешительная? — прошептала она.

— Да, — кивнул он. — Если у тебя неприятности, стоит только рассказать о них куколке, и она все с