— Ты думала, что я проникаю в мысли, только когда человек спит. Это не так. Ты считала, что меня нет у тебя в голове, когда ты бодрствовала. А я там был. Как только я проник в твоё сознание, Улиция, с тех пор я нахожусь там, в твоих мыслях, всегда. О чём бы ты ни думала, каждый раз, когда у тебя появляется мысль, я уже знаю её. Я знаю каждый твой грязный умысел. Каждую мысль, каждое поползновение, каждое мерзкое желание, я слышу так, как будто в тот же момент ты их громко высказала. Я не давал тебе доказательств своего присутствия, из-за этого ты, по своему невежеству, полагала, что меня не было с тобой, а я был.

Он покачал толстым пальцем.

— Ох, Улиция, я там был. Когда ты рассказала свой план Ричарду Ралу, что вы хотите, чтобы он принял от вас клятву верности в обмен на кого-то, чья судьба глубоко заботила его, в тот момент, я едва догадывался, что ты сама верила в то, что говоришь.

Почему-то, услыхав, что у Ричарда Рала был кто-то, о ком он очень заботился, Кэлен ощутила острую боль огорчения. Ей казалось, что с того дня, как она побывала в его красивом саду, у неё возникло ощущение глубокой личной связи с ним, даже если это было всего-навсего общим восприятием красоты растений, природы, и таким образом — окружающего мира, мира жизни. Но теперь она узнала, что у него были дела с Сёстрами Тьмы, и что у него был кто-то, о ком он заботился. Это заставило её ещё сильнее почувствовать себя никем, всеми позабытой. Она решила, что, возможно, это всего-навсего, её выдумки.

— Но ... но, — запинаясь, проговорила Сестра Улиция, — это подействовало...

Джегань покачал головой.

— По твоему верность, останется верностью, даже если ты будешь продолжать работать на уничтожение того, кому принесла клятву, даже если продолжишь служить тому, чему он противостоит, даже тогда, когда ты продолжаешь присягать Владетелю Нижнего мира? Верность, придуманная для выполнения твоих собственных, эгоистичных желаний — это только желание. Желание не превращается в действительность только потому, что тебе этого хочется.

Заслышав, что Сёстры продолжали работать ради уничтожения Лорда Рала, Кэлен немного полегчало. Может быть, это означало, что он на самом деле не был союзником Сестёр. Возможно, что его, подобно ей, использовали каким-то образом против его воли.

— Я едва мог поверить своим ушам, слушая, как ты диктуешь ему свои условия клятвы верности, — говорил Джегань, размашисто жестикулируя, — утверждая, что такая верность станет подчиняться моральному фильтру, который ты, а не он, поставишь. Я имею в виду, Улиция, что раз уж тебе вздумалось построить веру на пустом месте, то почему ты не облегчила себе задачу и не решила, что благодаря одной только твоей силе воли и твоему желанию, твой разум станет для сноходца непроницаемым? Такая защита была бы не менее эффективна.

Он покачал головой.

— Так, так, Улиция. Как жестока, оказывается природа бытия, не выполнившая твои бестолковые желания.

Он протянул руку.

— И, не менее удивительно то, что остальные Сёстры тоже в это поверили. Я знаю; я был также и в их разумах, наблюдая, как их переполняет ликование, что они освободились от моей власти, только потому, что ты это утверждала, что вы якобы могли установить узы с Лордом Ралом со своей собственной формой верности.

— Но Вы же сами это допустили, — сказала Сестра Улиция, всё ещё не пришедшая в себя от изумления. — Почему Вы не сразили нас тогда же?

Джегань пожал плечами.

— У меня под рукой было много Сестёр. А здесь для меня был свой интерес. Обладая знаниями других, я многому учусь. Такие знания дают власть, которую по-другому не получить. Я просто решил полюбопытствовать, чего вам удастся сделать, если будете действовать по своему усмотрению, посмотреть, чему бы вы могли меня научить. В конце концов, я мог покончить с любой из вас в любой момент, если бы почувствовал, что мне надоел этот небольшой эксперимент. Иногда меня так и подмывало сделать это, к примеру, недавно, когда Эрминия сказала «хотела бы я вздернуть Джеганя и потолковать с ним по- своему».

Он выгнул бровь.

— Ты помнишь это, Эрминия? Не надейся, что я позволю тебе забыть это. Время от времени я буду напоминать тебе об этом, просто чтобы освежить твою память.

Сестра Эрминия умоляюще воздела руку.

— Я, я только...

Он уставился на неё, пока она не смолкла, так и не сумев подобрать оправдание, а затем продолжил.

— Да, всё это время я был с вами. Да, я всё видел. Да, в любой момент я мог сразить вас. Но у меня есть кое-что, чего нет у тебя, Улиция. У меня есть терпение. С помощью терпения можно свернуть горы — или обойти их, или взобраться на них.

— Но ведь, Вы же могли прикончить Ричарда Рала прямо тогда, когда мы предлагали ему свои условия. И в лагере Вы тоже могли убить его.

— В лагере у вас тоже была такая возможность. Наложили заклинание, и вот он лежит на лопатках. Вы могли с ним покончить. Так почему же вы этого не сделали? Вы оставили его в живых потому, что у вас был более грандиозный план, решив, что будете находиться под защитой его уз, и одновременно, преследовать свою, гораздо большую цель.

— Значит, Вы не собирались этого делать, — с нажимом произнесла она. — У Вас была возможность покончить с ним.

— А, убивать людей, конечно, полезно в качестве наказания, но это не идёт ни в какое сравнение с тем, что можно с ними сделать, пока они живы. Вот, взять, например, Вас троих. Смерть будет для вас не столько большим наказанием, сколько наградой в загробной жизни, если вы в этом мире служили Владетелю. Вам троим будет отказано в Свете Создателя. А мне от того какая польза? Но если человек жив, я могу заставить его страдать. — Он наклонился ближе. — Вы согласны?

— Да, Ваше Превосходительство, — придушенным голосом едва выдавила Сестра Улиция, её ухо начало кровоточить.

— Отдельные детали вашего плана пришлись мне по душе, — сказал он, выпрямившись. — Я понял, что для моих интересов они окажутся полезны — такие предметы, как шкатулки Одена. Какая есть необходимость в убийстве Ричарда Рала, у меня есть возможность сделать намного больше, чем просто уничтожить его. Я хочу, чтобы он испытывал бесконечные страдания, оставаясь живым. Тогда, в лагере, так же, как и вы, оставив его в живых, в тот самый день, когда вы запустили заклинание Огненной Цепи, я понял, что смогу использовать эту новую возможность, чтобы отнять у него всё. Так же, как и вы, я был защищён от заклинания Огненной Цепи, так как находился тогда в вашем сознании. Теперь, получив всё то, что вы мне дали, я могу лишить Ричарда Рала его силы, его земли, его народа, его друзей, его любимых. Во имя Братства Ордена я могу забрать у него всё.

Джегань вытянул вперед крепко сжатую в кулак руку, и стиснул зубы.

— За сопротивление нашим праведным целям, я намерен сокрушить его до всех глубин его души, и потом, когда я вытрясу из него всё, заставлю испытать его всю боль, какая только есть в этом мире, я, загашу пламя его души. И вы дали мне эту возможность.

Сестра Улиция кивнула, как бы оплакивая всё то, что теперь было для нее потеряно. Казалось, она нацелилась на свои новые задачи.

— Ваше Превосходительство, ничего этого мы не можем сделать, не имея книги, за которой мы сюда явились.

Джегань поднял со стола книгу и повернул так, чтобы они её видели.

— «Книга Сочтённых Теней». Книга, которую вы собирались здесь найти. Пока я ждал, когда вы доберётесь до конца вашего путешествия, мне вздумалось поискать её.

— Вы даже доставили мне средства проверки. — Его беспокоящий взгляд переместился на Кэлен. — И вы надели на неё ошейник, с помощью которого я могу управлять ею. — Он повернулся, снисходительно