титулу баронета десять тысяч годового дохода. Потрясающая страна, эта ваша Америка.

Скитер расплылся в ухмылке.

— Ну, раз уж вы не планируете возвращаться туда, я полагаю, вы не будете возражать, если я открою вам секрет мистера Киплинджера? Это ведь тоже был изрядный скандал, и он случился перед самым моим отплытием сюда. — Остальные джентльмены за столом тоже с любопытством подались вперед. Даже Тэнглвуд, которому вообще-то полагалось следить за Малькольмом и Кедерменом, слушал с неподдельным интересом. — Так вот, мистер Киплинджер, — продолжал Скитер, — известен как «человек-машина».

— «Человек-машина», — нахмурился баронет. — Что, черт подери, такое — «человек-машина»?

— Коротко говоря, обманщик, мошенник и шулер. Возможно, вам приходилось слышать такое понятие, как «туз в рукаве»? Так вот, мистер Киплинджер изобрел замечательную маленькую машинку, которая крепилась к кисти и запястью. На конце ее имелся маленький зажим, в который закладывались одна или две карты, и этот зажим можно было выдвигать вот сюда, — Скитер похлопал себя по запястью, — или убирать обратно, чтобы прятать те карты, которые он вставлял в этот зажим. К концу этой машинки крепилась леска, которая тянулась под фраком и штанинами к небольшому механизму на коленях.

Джентльмены забыли про свои карты и, разинув рты, в восторге слушали рассказ Скитера.

— Надо же, черт возьми! Как же это действовало?

— Леска крепилась к маленькому крючку, пришитому у колена изнутри другой штанины. Если ему нужно было опустить зажим к запястью, чтобы спрятанная карта оказалась у него в руке, он сдвигал колени, леска ослабевала, и зажим с картами опускался. Если же он хотел спрятать карту в рукав, ему достаточно было раздвинуть колени, и — оп-ля! Карта улетала в рукав, плавно и бесшумно. Он упражнялся с этим своим механизмом до тех пор, пока не научился менять по три-четыре карты за кон так, что никто ничего не замечал.

Джентльмены за столом хором ахнули от восторга и возмущения.

— В конце концов, — усмехнулся Скитер, — его сгубила жадность. Месяца два назад он решил попытать счастья в одном заведении в Сан-Франциско. Ставки были высоки. И он все выигрывал. Каждый кон. С ним за столом сидели очень неплохие игроки, можно сказать, профессионалы, и некоторым из этих игроков такое везение мистера Киплинджера понемногу начало казаться подозрительным. Они сговорились и по условному сигналу набросились на него, сорвали с него фрак и обнаружили под ним эту замечательную машинку с тремя тузами и дамой в зажиме.

— Боже праведный! И они не пристрелили его прямо на месте?

— О нет, — улыбнулся Скитер. — Не то чтобы эта мысль не приходила им в голову. Шулеров пристреливали и за меньшие грехи. Нет, они заявили мистеру Киплинджеру, что у того имеется выбор. Или умереть, не сходя с этого места, или купить себе жизнь.

— Как же? — не выдержал пожилой джентльмен с квадратной челюстью. Скитер уже знал, что это настоящий пэр, имеющий право не снимать маленькой, украшенной самоцветами короны даже в присутствии монарха.

Скитер сел с торжествующей улыбкой.

— Все, что от него требовалось, это изготовить по одной такой машинке каждому из них. Что он и сделал.

Эти слова Скитера были встречены смехом и удивленными восклицаниями.

— Право же, Картрайт, вам-то откуда все это известно?

Скитер безмятежно рассмеялся.

— Один из этих парней приходится мне дядей. Паршивая овца в моей семье. Отличный картежник. — Он подмигнул. — Чертовски отличный картежник.

Даже Даг Тэнглвуд присоединился к общему хохоту, когда Скитер отодвинул кресло, церемонно снял фрак и закатал рукава, демонстрируя полное отсутствие какого-либо намека на адское изобретение м-ра Киплинджера. Потом он спустил рукава, застегнул запонки, надел фрак и занял свое место.

— Что ж, джентльмены, теперь сыграем?

Кит проснулся от назойливого верещания телефона. С трудом разлепив веки, он ощупью нашел трубку и снял ее.

— М-м-м-ф?

— Кит? Ты не спишь?

— Сплю. — Он сделал попытку вернуть трубку на место.

— Кит! Черт, не вешай трубку, это Булл Морган. Ты мне нужен. Жду у себя.

За последние пятеро суток Киту не удалось поспать и десяти часов. Говоря точнее, четверо суток из этих пяти он провел, прочесывая станцию в поисках Джека-Потрошителя, разбираясь по очереди с охваченными паникой или бешенством постояльцами «Замка Эдо» и выстаивая вахты у отворяющихся Врат, чтобы не пропустить на блокированную станцию ни одной живой души. Перекрытыми оказались не только Главные Врата из Нью-Йорка, но и все Врата, отворяющиеся в Нижнее Время, в результате чего буквально сотни туристов оставались в чужих эпохах, не имея возможности вернуться на станцию до тех пор, пока угрозу Потрошителя не устранят раз и навсегда. Только-только рухнувший в постель после двадцати часов непрерывной работы Кит высказал Буллу абсолютно все, что думает о его последнем требовании. В подробных и красочных деталях.

К сожалению, Булл Морган не знал средневекового немецкого языка, на котором Кит более всего любил ругаться. Поэтому стоило Киту замолчать, как тот продолжал:

— Вот и хорошо. Жду тебя через десять минут. Кеддрик идет сюда с типами из МВСГ. Они закрывают нас сегодня — точнее, закроют к чертовой матери, если только мы не придумаем способа остановить их.

— Ох, мать твою… — Кит попробовал протереть упрямо слипающиеся глаза. — Если меня не будет через десять минут, присылай «скорую».

— Спасибо, Кит. Выпивка за мной.

— А то! Я тебе напомню, будь уверен.

В трубке послышались гудки, и Кит выполз из кровати, ощущая себя дождевым червяком, по которому только что прошлись ногами. Он натянул первое, что попалось под руку, сунул ноги в подвернувшуюся обувь, в конце концов вывалился в Общий и, шатаясь как пьяный, отправился в кабинет к Буллу. Он миновал уже полпути, бормоча про себя: «Я не усну на ходу», — каждые пять секунд, когда наконец проснулся настолько, чтобы понять, что одет в почти не подпоясанное кимоно, прикрывающее лишь малую часть его тела, и домашние шлепанцы, ровесники восхождения на престол Ее Величества Елизаветы Первой. Помнится, он спер их в одном доме той поры, оказавшись там при обстоятельствах, о которых ему не хотелось вспоминать.

— Ах, черт…

Он затянул пояс, что позволило ему скрыть от посторонних взглядов по крайней мере наиболее интимные части тела, и хмуро посмотрел на свои волосатые ноги. Возвращаться и переодеваться было уже поздно… Он не мог даже зайти куда-нибудь и попросить взаймы пару джинсов. Общий зал был абсолютно пуст, а магазины и рестораны напоминали темные пещеры с закрытыми стальными решетками входами. У всех основных Врат, открытие которых ожидалось в ближайшее время, дежурили смешанные патрули из агентов Безопасности, ДВВ и санитарной службы, исключая возможность чьего-либо проникновения сквозь Врата как на станцию, так и с нее. После того как несколько дней назад у кафе «Лангскип» нашли труп офицера ДВВ, даже крепкие ребята из Безопасности избегали ходить по станции в одиночку. Патрули продолжали прочесывать все без исключения помещения станции в поисках Потрошителя и десятка его недобитых послушников, однако это требовало времени; к тому же не было никакой гарантии, что Потрошитель просто-напросто не перебрался в одно из уже проверенных помещений.

Когда Кит добрался до кабинета Булла, он едва не уснул снова, привалившись к дверям лифта. Однако те, как им и положено, отворились на верхней остановке, бесцеремонно вывалив его в кабинет. Он пошатнулся, восстановил равновесие, раздраженным движением оправил кимоно и только тут встретился взглядом с Джоном Кеддриком, тремя вооруженными телохранителями и пятерыми агентами МВСГ, все из которых были одеты либо в костюмы-тройки по шесть тысяч баксов каждый, либо в безукоризненно отглаженный мундир. Кит непроизвольно почесал заросший щетиной подбородок, проковылял к