боевой механизм, она, шестнадцатилетняя девушка, почти еще девочка, всего лишь месяц назад думавшая только о балах да развлечениях с подружками, окруженная сонмом нянек и Воспитателей…
Какие силы сейчас играли ею, кто направлял ее путь, она не знала, да и не хотела знать. Койары не оставят ее в покое. Прежде чем искать Трогвара, прежде чем мстить новой Хозяйке Халлана, ей надо поквитаться с предводительницей.
Быть может, она даже освободит Дор-Вейтарна… Она уже забыла, как прощалась с жизнью, идя по темному тоннелю Пещер Ортана. Но неужели предводительница оказалась настолько глупа, чтобы решить, будто Арьята вот так сразу упадет перед ней на колени и заскулит, размазывая кулаком сопли и слезы, вымаливая пощаду! Неужели оказалась настолько глупа, что послала лишь двух своих подручных, погибших, точно бараны под ножом мясника? И если она такая могучая колдунья, что ее призраки запросто шастают по цитадели Светлого Братства, ее заклятых врагов, отчего она не пустит в ход магию, чтобы пленить мысли и чувства Арьяты, превратить ее в свою подручную рабыню — или если такое не по плечу, то хотя бы заставить принцессу идти туда, где будет приготовлена ловушка?
Она не находила ответов. Она просто шла вперед, и воздух вокруг ее правой ладони, сжатой сейчас в кулак, чуть заметно дрожал, точно над раскалившейся под солнцем железной крышей.
Верь в тропу — и она сама тебя выведет.
ГЛАВА X
Внешне в Нелласе ничего не изменилось. Старый Эммель-Зораг благополучно вернулся домой, рассчитал кормилицу, осыпавшую его благодарностями и благословениями, и принялся потихоньку тратить полученное от Оливии золото. В глубине души он был очень рад, что сумел избавиться от страшного подкидыша.
Койары все до одного куда-то исчезли из города; Эммель-Зораг поначалу остерегался выходить из дома без крайней необходимости, однако вскоре отбросил осторожность. Барона Вейтарна и его жену похоронили очень богато, со всеми мыслимыми почестями — и позабыли, как показалось старому сэйраву.
И, сказать по правде, он тоже постарался позабыть. Город захлестывали иные новости, небывалые, для большинства приятные, и страшный Орден Койаров оказался оттеснен куда-то очень-очень далеко.
Новая Владычица твердой рукой наводила порядок в своем королевстве, и Перворожденные помогали ей. На площадях болтали о сказочных фейерверках и карнавалах в столице, на которых иногда появляются сами эльфы. Говорили, что Владычица во всем советуется с ними, но не забывает спросить мнения и старой аристократии. Налоги сократились; разбойников повывели — по слухам, тоже не обошлось без эльфов: кто-то безошибочно указал все разбойничьи ухоронки в предместьях Нелласа, городская стража не проспала и не пропьянствовала, что частенько случалось при прежнем короле, и лихой народ понял, что надо искать себе доли где-нибудь в другом месте.
Присмирели и властительные сэйравы, уже не осмеливались травить и тиранить землепашцев, — эти просто побаивались внезапно окрепших городских ополчений. Через несколько месяцев простой люд уже души не чаял в новой Владычице.
Все эти очень долгие тридцать дней на бескрайних просторах Халланских земель можно было видеть упорно бредущую на закат одинокую человеческую фигурку. Подобно перелетным птицам, что таинственным своим чутьем безошибочно отыскивают дорогу к дому из самых дальних далей, Арьята шла прямо к цитадели Черного Ордена. Сперва она каждый день ожидала засады; потом страх прошел, сменившись каким-то странным равнодушием на все их многоразличные страшилища. Койаров принцесса боялась и более, чем в самого Ямерта, верила в силу невидимого Меча, что всегда был с нею. Правда, пускать его в ход ей не пришлось ни разу — погоня где-то заплуталась, отстала, и Черный Орден за весь этот месяц так ни разу и не напомнил принцессе о своем существовании.
Не замечала Арьята и никаких перемен в жизни Халлана — до дальних провинций вести доходили медленно, кое-где только сейчас узнали, что живут не при короле, а при Владычице-полуэльфине.
Принцесса не особенно таилась. Призрачный Меч, при всем его могуществе, не мог наделить ее умением жить в лесу, устраиваться на нормальный ночлег, добывать пищу — и Арьята шла торговыми трактами. Странную, диковатого вида девушку в затрапезной одежде неохотно пускали в трактиры и постоялые дворы; местные девицы легкого поведения обычно встречали ее в штыки, как соперницу; но принцесса и думать не могла о том, чтобы заработать денег на пропитание подобным, совершенно невозможным для нее способом. Вместо этого она пела, аккомпанируя себе на лютне, которую по счастливой случайности нашла на самом первом постоялом дворе, встретившемся ей по дороге. Лютню забыл кто-то из проезжих, и хозяин отдал инструмент странной гостье, расчувствовавшись от ее песен. Голос у принцессы был хороший, играла она прекрасно — и по дороге девушка нигде не испытывала ни голода, ни жажды. Ей даже удалось обновить через три недели свое платье и купить те необходимые всякой женщине мелочи, смысл и важность которых никогда не поймет ни один мужчина.
Постепенно местность становилась все менее и менее населенной. Торговые тракты отклонялись к северу или к югу, огибая старый скалистый массив древних гор, испокон веку торчавший, подобно занозе, в самой середине Халланских земель. Горы эти называли Драконьими Клыками, почему — уже никто не помнил. И вот там, в самом их сердце, среди вознесшихся к небу острых, как копья, утесов, скрывалась мрачная цитадель Ордена Койаров. Собственно, Арьята никогда ее не видела и не могла объяснить, почему крепость Черного Ордена непременно обязана быть «мрачной»?
И все же у подножий Драконьих Клыков жило немало народа, потому что предводительницы койаров, как вспоминала из уроков истории Арьята, были куда мудрее своих соседей-баронов: здесь не тиранили поселян, а взимаемая койарами подать была даже меньше королевской. И порядок на землях Ордена всегда был отменный — в этих местах никто не осмеливался разбойничать. Так и получалось, что Орден создал свое собственное государство в государстве, ревниво охраняя свои секреты и платя в королевскую казну символическую дань. Прежние короли Халлана были мудры и не вмешивались в дела предводительниц, пока те не лезли непосредственно в королевские. Дважды в былые годы Орден терпел страшные поражения, когда пытался участвовать в борьбе за трон; но тогда еще те, кто распоряжался в нем, не обладали в должной степени магической силой…
Так или иначе, Арьята без всяких приключений добралась до самой границы владений Ордена и здесь впервые призадумалась, что же она, в сущности, собирается делать дальше, как проникнуть в саму цитадель, как, обманув бдительность стражи, освободить Дор-Вейтарна и, самое главное, как заставить предводительницу заплатить за смерть родных?
С севера вновь надвинулись леса. Арьята целыми днями брела по узкой дороге одна-одинешенька, не встречая на своем пути ни зверя, ни человека. К вечеру ей обычно удавалось добраться до очередной деревни, она оставалась там на ночлег, а наутро все повторялось сначала.
Рубежи владений Ордена никак не были обозначены, но Арьята безошибочно определила, что пересекла невидимую границу. В грудь проник неприятный холодок, сердце вдруг дало перебой — и извне пришла твердая уверенность. Принцесса стояла на пороге дома своих лютых врагов.
Весь этот месяц Арьята ломала голову над тем, кто может помогать ей и откуда взялся Призрачный Меч, благо свободного времени у нее хватало с избытком. Мало-помалу она начинала склоняться к мысли, что здесь не обошлось без Владыки Тьмы, и — странное дело! — это обстоятельство уже не повергло ее в мистический ужас, охватывавший ее всякий раз в прежней, дворцовой жизни, стоило кому-то хоть шепотом упомянуть Восставшего. Ракоту Ниспровергателю, бросившему вызов непобедимым Молодым Богам, молва приписывала самые причудливые склонности и чудачества. Он мог вознести и мог унизить. Мог спасти и мог уничтожить. Слухи о Великой Войне передавались самые невероятные, но все сходились в одном: если ты как следует попросишь Ракота и ему взбредет в голову помогать тебе, он не успокоится, пока не доведет
