И вот, над полками, гортензийлегчайшая голубизна,и солнца луч, как Божий вензель,на венском стуле, у окна.По потолку гудит досададвух заплутавшихся шмелей,и веет свежестью из сада,из глубины густых аллей,неизъяснимой веет смесьюеловой, липовой, грибной:там, по сырому пестролесью, —свист, щебетанье, гам цветной!А дальше — сон речных извилини сенокоса тонкий мед.Стой, стой, виденье! Но бессиленмой детский возглас. Жизнь идет,с размаху небеса ломая,идет… ах, если бы навекостаться так, не разжимаяросистых и блаженных век!3.2.23
«Благодарю тебя, отчизна…»
Благодарю тебя, отчизна,за злую даль благодарю!Тобою полн, тобой не признан,я сам с собою говорю.И в разговоре каждой ночисама душа не разберет,мое ль безумие бормочет,твоя ли музыка растет…(Из романа «Дар»)
«Когда я по лестнице алмазной…»
Когда я по лестнице алмазнойподнимусь из жизни на райский порог,за плечом, к дубинке легко привязан,будет заплатанный узелок.Узнаю: ключи, кожаный пояс,медную плешь Петра у ворот.Он заметит: я что-то принес с собою —и остановит, не отопрет.«Апостол, скажу я, пропусти мя!..»Перед ним развяжу я узел свой:два-три заката, женское имяи темная горсточка земли родной…Он поводит строго бровью седою,но на ладони каждый изгибпахнет еще гефсиманской росоюи чешуей иорданских рыб.И потому-то без трепета, без грустиприду я, зная, что, звякнув ключом,он улыбнется и меня пропустит,