Однажды ночью подоконникдождем был шумно орошен.Господь открыл свой тайный сонники выбрал мне сладчайший сон.Звуча знакомою тревогой,рыданье ночи дом трясло.Мой сон был синею дорогойчерез тенистое село.Под мягкой грудою колесаскрипели глубоко внизу:я навзничь ехал с сенокосана синем от теней возу.И снова, тяжело, упрямо,при каждом повороте снаскрипела и кренилась рамадождем дышавшего окна.И я, в своей дремоте синей,не знал, что истина, что сон:та ночь на роковой чужбине,той рамы беспокойный стон,или ромашка в теплом сенеу самых губ моих, вот тут,и эти лиственные тени,что сверху кольцами текут…1925
Воскресение мёртвых
Нам, потонувшим мореходам,похороненным в глубинепод вечно движущимся сводом,являлся старый порт во сне:кайма сбегающая пены,на камне две морских звезды,из моря выросшие стеныв дрожащих отблесках воды.Но выплыли и наши души,когда небесная трубапропела тонко, и на сушераспались с грохотом гроба.И к нам туманная подходитладья апостольская, в ладс волною дышит и наводитогни двенадцати лампад.Все, чем пленяла жизнь земная,
