Встаю расслабленный с постели.Не с Богом бился я в ночи, —Но тайно сквозь меня летелиКолючих радио лучи.И мнится: где-то в теле живы,Бегут по жилам до сих порМосквы бунтарские призывыИ бирж всесветный разговор.Незаглушимо и сумбурноПересеклись в моей тишиНочные голоса МельбурнаС ночными знаньями души.И чьи-то имена, и цифрыВонзаются в разъятый мозг,Врываются в глухие шифрыРазряды океанских гроз.Хожу — и в ужасе внимаюШум, не внимаемый никем.Руками уши зажимаю —Всё тот же звук! А между тем…О, если бы вы знали сами,Европы темные сыны,Какими вы еще лучамиНеощутимо пронзены!1923
Хранилище
По залам прохожу лениво.Претит от истин и красот.Еще невиданные дива,Признаться, знаю наперед.И как-то тяжко, больно дажеДушою жить — который раз? —В кому-то снившемся пейзаже,В когда-то промелькнувший час.Всё бьется человечий гений:То вверх, то вниз. И то сказать:От восхождений и паденийУж позволительно устать.Нет! полно! Тяжелеют векиПред вереницею Мадон, —И так отрадно, что в аптекеЕсть кисленький пирамидон.1924
