допрошен, объявлен сумасшедшим и посажен за то, что верил в Бога. В сценарии я попытался вообразить этот допрос.
У. Э.: Здесь стоит копнуть поглубже. Работая над книгой о поисках совершенного языка[256], я наткнулся на сумасшедших лингвистов, авторов бредовых теорий о происхождении языка, среди которых самыми забавными оказались националисты — по их мнению, язык их страны и был языком Адама. Так, по мнению Гийома Постеля[257], кельты происходили от Ноя. Другие, испанские, утверждали, что кастильский язык восходит к Фувалу[258], сыну Иафета. По Горопию Бекану[259] все языки ведут свое происхождение от первоначального языка, которым являлся антверпенский диалект. Абрахам Милиус[260] также доказал, как древнееврейский язык породил тевтонский, наиболее чистую форму антверпенского диалекта. Барон де Рикольт утверждал, что фламандский был единственным языком, на котором человечество говорило с колыбели. В том же XVII веке Георг Стирнхильм [261] в своем труде «De linguarum origine praefatio» наглядно доказывал, что готский язык, который, по его мнению, является древненорвежским, был источником всех известных языков. Шведский ученый Улоф Рудбек[262] в своей книге «Atlantica sive Mannheim vera Japheti posterorum sedes et patria» (три тысячи страниц!) утверждал, что Швеция была родиной Иафета, а шведский язык изначально был языком Адама. Один из современников Рудбека, Андреас Кемпе[263], написал пародию на все эти теории, в которой Бог говорит на шведском, Адам на датском, а Еву соблазняет змей, говорящий по-французски. Ну и, наконец, появился Антуан де Ривароль[264], который, конечно, уже не заявлял, что французский — источник всех языков, зато писал, что французский — самый рациональный язык, потому что английский слишком сложен, немецкий слишком груб, итальянский слишком беспорядочен и т. д. После этого мы переходим к Хайдеггеру, который утверждал, что философия может говорить только по-гречески или по-немецки — и тем хуже для Декарта и Локка. Недавний пример — исследователи пирамид. Самый известный из них, Чарльз Пьяцци Смит[265], шотландский астроном, обнаружил в пирамиде Хеопса все размеры вселенной. Этот жанр весьма обширен, а сегодня эстафету подхватил Интернет. Наберите слово «пирамида» в Интернете. Высота пирамиды, умноженная на миллион, равна расстоянию от Земли до Солнца; ее вес, умноженный на миллиард, соответствует весу Земли; длина четырех сторон, помноженная на два, дает одну шестидесятую градуса на широте экватора: то есть пирамида Хеопса соотносится с Землей в масштабе 1/43 200.
Ж.-К. К.: Это все равно, как некоторые задаются вопросом, не был ли, например, Миттеран реинкарнацией Тутмоса II[266].
Ж.-Ф. де Т.: То же самое со стеклянной пирамидой в Лувре: утверждают, будто она покрыта 666 стеклянными квадратами, несмотря на то что эта цифра регулярно опровергается авторами проекта и теми, кто там работают. Но правда и то, что Дэн Браун подтверждает эту цифру…
У. Э.: Перечень глупостей можно продолжать бесконечно. Например, вам знаком знаменитый доктор Тиссо[267] и его исследования по поводу мастурбации как причины слепоты, глухоты, dementia praecox и других недугов. Я бы добавил сюда произведение еще одного автора, имени которого не помню, о том, что сифилис — это опасная болезнь, ибо она может вызвать туберкулез.
В 1869 году некий Андрие опубликовал книгу о вреде зубочисток. А некий господин Экошоар писал о различных техниках сажания на кол. Другой, по фамилии Фурнель[268], в 1858 году написал о пользе наказания палками, приведя список знаменитых писателей и художников, которых били палками, от Буало до Вольтера и Моцарта.
Ж.-К. К.: Не забудьте про Эдгара Берийона [269], члена Французской академии, который в 1915 году написал, что немцы испражняются обильнее, чем французы, и по объему их экскрементов можно даже сказать, в каких местах они побывали. Таким же образом путешественник может узнать, что он пересек границу, отделяющую Лотарингию от пфальцграфства, оценив размеры фекалий на обочине. Берийон говорит о «гипертрофированной потребности в опорожнении кишечника у немецкой расы». Это даже вынесено в заглавие одной из его книг.
У. Э.: Некий господин Шенье-Дюшен[270] в 1843 году разработал систему перевода французского языка на иероглифы, чтобы он стал доступен всем народам. В 1779 году некий месье Шассеньон[271] написал четырехтомник, озаглавленный «Нарывы воображения, разлитие графомании, литературная рвота, энциклопедическая геморрагия, парад уродов», — предоставляю вам самим вообразить его содержание (например, там есть похвала похвале и размышления о лакричном корне).
Наиболее любопытный феномен — это сумасшедшие, пишущие о сумасшедших. Гюстав Брюне[272] в «Литературных безумцах» (1880) не делает никакого различия между безумными произведениями и произведениями серьезными, но принадлежащими лицам, по- видимому, страдавшим психическими расстройствами. В его списке, весьма пикантном, есть не только Генрион[273], который в 1718 году представил диссертацию о телосложении Адама, но и Сирано де Бержерак, Фурье, Ньютон, Эдгар По и Уолт Уитмен. В случае с Сократом он признает, что тот в действительности не был писателем, поскольку никогда не писал, но что тем не менее к разряду безумцев следует относить каждого, кто признается в наличии у него доброго гения (речь, очевидно, идет о мономании).
В своей книге о литературных безумцах Блавье называет (среди тысячи пятисот наименований!) последователей новых космогонических теорий, гигиенистов, пропагандирующих хождение задом наперед, некоего Мадроля[274], который разработал теологию железных дорог, некоего Пассона[275], опубликовавшего в 1829 году «Наглядное доказательство неподвижности Земли», и работу какого-то Тарди, который в 1878 году доказал, что Земля поворачивается вокруг своей оси за сорок восемь часов.
Ж.-Ф. де Т.: В «Маятнике Фуко» фигурирует издательский дом, который по-английски назвали бы «vanity press» — издательство, публикующее книги за счет автора. И это еще одно место, откуда берутся такие «другие шедевры»…
У. Э.: Да. Но это совсем не романная выдумка. До написания «Маятника Фуко» я опубликовал исследование о подобных издательствах. Вы отправляете свой текст в одно из этих издательств, и оно, не скупясь, расточает похвалы очевидным литературным достоинствам вашего произведения и предлагает его опубликовать. Вы взволнованы. Вам дают подписать договор, в котором указано, что вам надлежит оплатить издание вашей книги, в обмен на что издательство обязуется сделать все, чтобы книга получила множество газетных откликов и даже, почему бы нет, престижные литературные награды. В контракте не оговаривается, сколько экземпляров издатель должен отпечатать, но подчеркивается, что нераспроданные экземпляры будут уничтожены, «если остатки тиража не будут выкуплены автором». Издатель печатает триста экземпляров, сто из них предназначается автору, который раздает их друзьям и знакомым, а две сотни отправляются в газеты и журналы, которые тут же выбрасывают их на помойку.
Ж.-К. К.: При одном только взгляде на название издательства.
