Я держу на ладони горсть обгоревших рисовых зерен. Эти зерна посадили и собрали пятьсот лет назад. Пятьсот лет назад они горели вместе с домом предков, который принадлежал окке Аджикуттира и стоял в деревне Чикамундур. Горсть зерен, закопченные стены зернохранилища и разрушенный фундамент дома предков — все, что уцелело от той страшной ночи 1470 года. От страшной, но памятной. Пожалуй, история, которую я сейчас собираюсь рассказать, не является ни выдающейся, ни особенно интересной для Курга тех дней. Возможно, она была самой обычной и не оказала никакого влияния на ход общей истории Курга. Там случались вещи и поинтересней. Но она необычна особой сохранностью памяти о ней. Памяти, живущей в этих обгоревших зернах, волнующей до сих пор членов окки Аджикуттира, обитающих в Курге в 70-х годах XX века.

Как вы поняли, история произошла очень давно. Кургом еще не правили раджи Лунной династии, пришедшие из Майсура. Весь Кург в те времена был разбит на множество владений, враждовавших между собой. И многие семьи тоже враждовали между собой. Аджикуттира враждовала с оккой Мукаттира. Но в год 1470-й наступил сезон охоты. А в этот сезон для коллективной охоты объединялись вместе многие семьи, даже те, которые были врагами. Получилось так, что мужчины окк Аджикуттира, Мукаттира и Маченгада отправились совместно в лес. Они хотели убить тигра. Ибо убийство тигра с давних времен в Курге приравнивалось к героическому подвигу. В честь того, кто это сделал, совершалась особая церемония. Деревни всего нада собирались на священной лесной поляне. Жители нада должны были знать о содеянном. Перед появлением на поляне герой совершал ритуальное омовение и надевал белую купью, как на свадьбу. Его сопровождали музыканты. Они били в барабаны и играли на флейтах. Родственники шли вместе с виновником торжества. А он был впереди всех и нес копье или меч, которыми он убил тигра. Все, кто собирались на священной поляне, осыпали героя рисом, дарили ему подарки, оказывали ему всяческое внимание и пели в его честь хвалебные песни.

В его честь они танцевали на священной поляне. На пиру герой сидел на самом почетном месте под священной лампой, зажженной в честь предков. И титул героя оставался за ним всю жизнь. Каждый мужчина из трех семей, отправившихся на охоту, мечтал убить тигра и стать героем.

Им повезло. Они выследили тигра и шли три дня по его пятам. Тигр, почуяв неладное, петлял по густым лесам, забирался на крутые склоны, стараясь оторваться от преследователей. Охотники были измотаны, но каждый из них ревниво наблюдал за другими.

Ибo каждому хотелось, чтобы его копье, а не другого, чтобы его меч, а не другого, принес смерть сильному и хищному зверю. Каждый хотел быть героем. Никто не желал делить славу с другими. На четвертый день следы тигра привели их к горной реке. У реки следы обрывались. Охотники поняли, что хищник пересек поток.

? Надо продолжать преследование, — сказали мужчины окки Мукаттира.

Окка Маченгада с ними согласилась. Но охотники из окки Аджикуттиры молчали. За рекой начинались их владения. И густой лес, который стоял у реки, принадлежал им.

— Почему вы молчите? — спросили их.

? Мы упустили тигра, — неохотно ответили они. — Наши леса такие густые и так много в них скал, что преследование продолжать бесполезно.

— Мы не согласны с вами! — закричали мужчины из окки Мукаттиры. — Вы всегда были трусами, а не охотниками! С вами ни одна порядочная окка не дружит!

Мужчины Аджикуттиры схватились за копья. Их было больше, чем тех, кто их оскорбил. Потому что их окка была самая многочисленная в наде и имела шестьсот человек. Перевес был явно на стороне Аджикуттиры, и остальные не стали с нею связываться. Мужчины Аджикуттиры перешли реку и остановились на том берегу.

— Это наши владения! — кричали они оттуда. — Каждого, кто перейдет реку, мы убьем!

? Но тигра выследили мы все вместе! — отвечали им. ? Тигр вам не принадлежит! Он общий!

Однако охотники Аджикуттиры не обращали внимания на эти доводы. Они выставили у реки дозорных, а сами углубились в свои владения. Через неделю весь над облетела новость: Аджикуттира выследила тигра и один из них его убил. Героя будут чествовать на священной поляне послезавтра.

И тогда окка Мукаттира и окка Маченгада собрали совет. Совет был бурный и продолжительный. На совете было высказано много мнений и внесено немало предложений. Иногда эти мнения и предложения отрицали друг друга. Но это было уже неважно. Все сходились в одном: церемонии чествования допустить нельзя. Аджикуттира завладела тигром бесчестно. Он равным образом принадлежал всем трем семьям. Но помешать церемонии — значит нарушить традицию, установленную предками. Этого никогда не простят. Можно, конечно, убить виновника торжества. Но ведь все мужчины окки Аджикуттира ответственны за случившееся. Одна жизнь — слишком незначительная плата за содеянное. И тогда поднялся старейшина Мукаттиры.

— Я думаю, что за этот поступок должна понести наказание вся семья, включая женщин и детей. Женщины — за то, что они живут с такими мужьями. Дети — за то, что из них потом вырастут такие же бесчестные обманщики. Мы пойдем войной на Аджикуттиру. И если нас поддержит Маченгада, то мы перебьем этих трусов и лжецов.

Но старейшина кое-что преувеличил и в этом преувеличении был не прав. Гнев стал его советчиком, поэтому старейшина легко отступил от истины. Все знали, что мужчины Аджикуттиры — не трусы. Они были храбрыми воинами и искусными охотниками. Иначе бы они не убили тигра.

Поднялся старейшина Маченгады. Его окка не враждовала с Аджикуттирой. Его окка была просто обижена на Аджикуттару из-за тигра.

— Мы не можем идти войной на Аджикуттиру, — сказал он. — У нас для этого нет сил. Каждый из вас видел их дом предков. Это настоящая крепость, которая выдержит долгую осаду. Мужчины этой окки — хорошие воины. Они перебьют нас. Но я согласен, что мы должны предпринять что-то против них. Ночь и внезапность — на нашей стороне. Напасть можно тайно. Я против открытой войны с Аджикуттирой. Собравшиеся внимательно выслушали обоих старейшин. Они сочли совет второго из них более мудрым. Совет решил: мужчины Маченгады и Мукаттиры в ночь накануне церемонии нападут тайно на дом предков Аджикуттиры и сожгут его. Так «провинившаяся» окка была приговорена к смерти через сожжение. За привилегию убить тигра и за титул героя окка должна была заплатить высокую цену жизнями шестисот ее членов. По тем временам цена была нормальной, и в том, что жизни людей определяли ее полновесность, не было ничего необычного.