Дерибас прочитал заявление, и его охватил гнев. «Зверства антоновских бандитов, сотни замученных большевиков и советских активистов, подготовка правительственного переворота — все это для него только неудачно произведенный опыт! К тому же ему еще нужна теплушка для перевоза личных вещей, в то время как не хватает транспорта для подвоза продуктов и люди голодают!» Дерибас тяжело вздохнул, положил заявление в папку и спросил:

— С чего начнем?

— С чего хотите. Могу ответить на те вопросы, что вы задали мне вчера.

— Отвечайте.

— В Москву я приехал для установления контакта с членами партии кадетов, Тимофеевым и Кишкиным.

— Кто такой Тимофеев?

— Тимофеев Александр Яковлевич, бывший присяжный поверенный, член партии кадетов с 1905 года. Некоторое время был председателем Тамбовского губернского комитета этой партии. Избирался членом Государственной думы. С ним я обсуждал вопросы борьбы с большевиками. С бывшим членом ЦК партии кадетов Кишкиным установить связь я не успел…

— Кто такой Гольдштейн?

— Я случайно узнал, что в Москве, во Внешторге, занимает большой пост некто Гольдштейн. Я предположил, что это бывший присяжный поверенный из Саратова, мой очень хороший знакомый. Подумал, что с его помощью смогу получить командировку за границу для себя и двух представителей армии Антонова.

На службе я Гольдштейна не застал, узнал его домашний адрес и приехал на квартиру. Из переговоров с женой я узнал, что ее муж — бывший профессор и никогда в Саратове не был. Жена встретила меня настороженно, я вынужден был назвать свою фамилию. А когда я вышел из этого дома, то мне показалось, что за мной следят. На всякий случай я решил купить билет до Тамбова. Вскоре я был задержан.

— А ваши документы. Они подлинные?

— Документы подлинные. Их изготовил по моему указанию мой подчиненный, Таубе.

— Расскажите подробно о Таубе.

— Таубе Владимир Васильевич, дворянин, бывший подполковник, заведует конторой Автогужа в Тамбове. Так же, как и я, недоволен политикой Советской власти.

— Зачем вы привезли деньги?

— Отобранные у меня при обыске два миллиона рублей принадлежат Донскому Н. Я., который просил провезти их в Москву для него. Послезавтра я должен был вручить их ему, мы так условились.

— Теперь расскажите о ваших связях с антоновцами.

— Примерно четыре месяца тому назад ко мне на квартиру в Тамбове явился Николай Яковлевич Донской, который знал меня раньше, до революции, по Шацкому уезду. Донской заявил, что является членом штаба Антонова и что цель его прихода — установление духовной связи штаба Антонова с Тамбовом.

Дальше на допросах Федоров рассказал, что по заданию антоновцев он шпионил за частями Красной Армии, расположенными в Тамбовской губернии, собирал сведения о их передвижениях, о складах боеприпасов, о составе и дислокации штаба Тухачевского и передавал эти сведения Донскому. Свои донесения антоновцам он подписывал псевдонимом «Горский».

По заданию Донского он должен был установить связь с левыми эсерами и кадетами.

Что касается антоновской армии и ее замыслов, то Федоров рассказал, что Антонов имеет связь с бандой Попова в Саратовской губернии, с Колесниковым в Воронежской губернии. С бандами на Дону и на Украине связи пока нет.

— В настоящее время движение вне пределов трех тамбовских уездов невозможно из-за отсутствия у антоновцев запасов хлеба, — заявил Федоров. — Разрешение этого вопроса возможно лишь при снятии нового урожая…

Более подробными сведениями о дислокации, численности, вооружении антоновской армии Федоров не располагал, так как находился все время в Тамбове. Этому можно было поверить.

Муравьев и Тузинкевич переночевали на конспиративной квартире антоновцев в Тамбове, которую приобрел Федоров специально для этих целей. Хозяином квартиры был местный сапожник, который хотя и не был в курсе дела и не знал, для каких целей сдает комнату, но сочувственно относился к этому движению. В разговоры с ним Муравьев не вступал.

Смерчинский сразу поселился в гостинице.

Рано утром следующего дня на квартиру к сапожнику явился мужчина, осторожно постучал в дверь и, когда его спросили, кто нужен, ответил:

— От Федорова я. Степанов. Мне нужен Петрович.

Муравьев пригласил Степанова к себе в комнату.

Это был грузный, крупный человек. Он приветливо поздоровался с Муравьевым и Тузинкевичем и сказал:

— Собирайтесь побыстрей. Пока в городе еще спят, пройдем ко мне, оттуда я переправлю вас дальше.

Чтобы добраться до Степанова, долго шли поросшими травой улицами, глухими переулками. Вышли на самую окраину Тамбова: кругом пустыри, железнодорожные насыпи.

Дом Степанова был похож на большую землянку, глубоко сидел в земле. Но когда вошли внутрь, то Муравьев был удивлен: довольно богатая обстановка, просторная комната, чисто прибранная.

Степанов усадил пришедших на скамью, сказал, что скоро вернется, и вышел из землянки. Отсутствовал он довольно долго. Возвратился, когда уже наступил полдень, вместе с молодым пареньком и сразу спросил:

— Вы верхом-то ездите? Вот Володя привел лошадей.

— Приходилось, — уверенно ответил Муравьев.

— Володя доставит вас куда надо, — с этими словами Степанов повернулся и ушел в другую комнату, показывая, что разговор окончен.

Муравьев, Тузинкевич и Володя вышли на улицу. На привязи у ограды стояли три оседланные лошади. Не мешкая отправились в путь.

Долго ехали по дороге, пролегающей по голым, безлесым местам. Местность выглядела уныло: заброшенные пашни, поросшие сорняками, пыльная дорога.

Солнце припекало, становилось жарко и душно. Стала мучить жажда, а поблизости не было воды. К тому же Володя подгонял лошадей и не намерен был задерживаться…

Муравьев думал только об одном: как встретят антоновцы? По-видимому, о том же думал и Тузинкевич. Говорить с Федоровым хотя и было трудно, но он был один. Да и что он мог сделать в Тамбове. А здесь совершенно другое дело: много опытных бандитов, а они творят, что хотят…

Только когда стало уже совсем темнеть, вдали показался лес.