судя по всему, мог обладать некоторой важной информацией.

А потом я просто задумалась, я даже не вникала в то, о чем говорили между собой комиссар и его жена. Мои мысли, наконец, прорвались в мое сознание. Честно говоря, я даже не обратила внимания на то, что кого-то мне пришлось прервать буквально на полуслове, когда я стала выражать их вслух.

— Нужно опросить всех, кто находился в то время, когда умер Питер, неподалеку от этого места. А вдруг кто-то видел в этот день там этого человека.

— Которого? — уточнил комиссар.

— Того, что был однажды в гостях у Боулда, — пояснила я, — а вдруг они договорились встретиться в этой рощице?

— Но ведь уже не было телефона, — напомнил мне Эрик Катлер.

— Телефон есть в столовой пансионата, кстати, мы ведь не спросили о том, звонил ли ему кто- нибудь накануне на этот телефон. Кроме того, они могли договориться о встрече и раньше, когда у Боулда еще был свой мобильник.

— Да, что ж, мы неплохо отдохнули, — комиссар встал и поцеловал свою жену в щеку, затем продолжил, — но пора ехать в управление. Нужно сделать множество запросов, в частности, запросить справку из «Мобилривер».

— По поводу потерянного телефона? — догадалась я.

— И это тоже, — уточнил Эрик Катлер, — но там ведь нам могут дать список номеров, с которыми усопший был на связи. Вдруг это нам поможет найти нашего визитера.

— Конечно! Наверняка они хоть раз, но разговаривали между собой еще до того, как Боулд потерял аппарат.

— Поехали?

Комиссар посмотрел на меня, словно в ожидании моего согласия, меня это развеселило, и я улыбнулась.

— Разумеется, хотя у вас, — я посмотрела на Инесс, — здесь удивительно уютно.

Через полчаса мы уже входили в кабинет комиссара. Пока Эрик Катлер запускал все возможные механизмы получения информации, связанной с утраченным мобильником Питера Боулда, я решила позвонить своему секретарю.

— Вас целый час ждал представитель «Монуса», он принес договор на подпись, — как всегда, строго произнес мой секретарь после обмена приветствиями.

— Ты не мог дать ему номер моего телефона? — удивилась я, — или хотя бы позвонить мне?

— Вы не давали мне такого распоряжения.

— Считай, что ты его получил. Кстати, этот договор — это твоя бесперебойная зарплата!

— Так вы его подпишите?

— Я не так глупа, чтобы отказываться от денег.

— Эти деньги придется еще отрабатывать, надеюсь, вы это помните.

— Помню, а ты, надеюсь, помнишь, что работаешь у меня?

— Разумеется, — я почувствовала в голосе Ари явную насмешку, — поэтому и волнуюсь.

— Этот представитель, когда появится? — спросила я, чтобы не ввязываться в ненужные перебранки с собственным секретарем.

— Завтра утром, — надеюсь, до этого времени вы начнете работать.

— А я и работаю!

— Приятно это слышать.

Мне приходится терпеть снисходительность и наглость Ари, поскольку второго такого секретаря не существует в природе, а он это, увы, уже давно понял.

До конца этого суматошного дня мы узнали массу интересного, у нас появлялись версии, которым не суждено было подтвердиться, мы думали, спорили, подозревали и ошибались, но истина ускользала. Впрочем, лучше расскажу по порядку.

Сначала комиссар позвонил Доновану Кранцу. Заключение экспертизы не давало возможности прийти к однозначному решению в вопросе, имевшем немаловажное значение. Была ли смерть Питера Боулда результатом преднамеренного убийства, или это все же имел место несчастный случай? Доктор Кранц сказал, что Питера могли ударить по голове камнем, но он мог и удариться сам, поскользнувшись и неудачно упав головой на камень.

С одной стороны, голова Питера лежала так, что это было очень похоже на несчастный случай, но, с другой стороны — убийца мог специально положить тело своей жертвы таким образом. Крови было немного, собственно, я ее вообще не видела, но удар был довольно сильным. Тем не менее, эксперт утверждал, что человек такой массы мог упасть настолько неудачно, что это привело к смерти.

Инспектор, которому было поручено опросить жителей домов и пансионов, расположенных недалеко от «Сиреневого уголка», позвонил комиссару тогда, когда мы уже собирались покинуть управление. Он сказал, что двое свидетелей утверждают, будто видели человека выходившего из рощицы, по описанию этот человек был похож на недавнего гостя Питера Боулда.

Это была информация, которая заслуживала внимания. Но найти этого человека нам пока было сложно. Нужно было дождаться справку из телефонной компании. Там обещали подготовить ее в течение полутора-двух часов. За это время мы хотели с Эриком Катлером съездить к Тому Клайду и поинтересоваться его алиби на тот промежуток времени, когда умер бывший страховой агент.

Впрочем, мы не стали менять своих планов. Да, некто, возможно, шел на встречу с Питером в ту самую рощу, но это еще не значит, что именно он и убил Боулда. Убийца мог пройти и никем незамеченным. Он мог пройти раньше и поджидать свою жертву у реки. Ведь Санти сказала, что ее постоялец любил прогуливаться в этом месте, и очень часто ходил к реке именно в это время. Да и мотив этого убийства был отнюдь не очевиден. Не просматривалось никакой связи, между тем, что произошло на складе и событиями жизни агента-неудачника.

С владельцем склада мы созвонились и договорились встретиться у него дома. Это было удобно, так как жил он на улице Рамбье. А это совсем рядом с полицейским управлением. Дом оказался старым, но добротным. Двери нам открыла женщина, которая, видимо, вела хозяйство. Она ни о чем нас не спросила, только ответила на приветствие и провела в одну из комнат, которую, скорее всего, нужно было бы назвать кабинетом.

Том Клайд не слишком обрадовался нам, еще меньше ему пришлись по вкусу наши вопросы.

— Я что теперь должен протоколировать каждый свой шаг? — возмущенно спросил он, когда мы поинтересовались, где он был сегодня в послеполуденное время.

— Если вам так удобнее, — пожал плечами Эрик Катлер, — у нас есть причины задать этот вопрос.

— Это ваши причины! — почти выкрикнул Клайд.

— Да, — согласился комиссар, — и если вы не хотите сейчас отвечать. Я просто вызову вас в управление. Если для разговора с нами вам нужен адвокат, будьте добры, позаботьтесь об этом заранее.

Не сговариваясь, мы повернулись так, словно решили не продолжать этот разговор, настроение нашего собеседника сразу изменилось.

— Постойте, я не говорил, что не хочу отвечать, — торопливо проговорил он, — вы должны меня понять, комиссар, я не ожидал всех этих неприятностей.

— Ради той суммы, которую вам должны заплатить в «Монусе», можно ответить еще на сотню вопросов, если ваша совесть чиста, — не удержалась я от реплики.

— И то правда, — усмехнулся Том Клайд, — только пока я ее не получил, этот аргумент не так хорошо