Шахраману. А когда он пришел к нему, царь спросил его: «О везирь, что тебя постигло и кто поразил тебя злом, и почему, я вижу, ты смущен и прибежал испуганный?» — «О царь, — отвечал везирь, — я пришел к тебе с новостью». — «Какою же?» — спросил царь, и везирь сказал: «Знай, что у твоего сына Камар аз- Замана пропал разум и его постигло безумие».

И когда царь услышал слова везиря, свет стал мраком перед его лицом, и он воскликнул: «О везирь, разъясни мне, каково его безумие!» — «О господин, слушаю и повинуюсь!» — сказал везирь, и затем он осведомил царя о том, что Камар аз-Заман совершил то-то и то-то, и рассказал ему, что у него с ним случилось.

«Радуйся, о везирь! За твою новость о том, что мой сын обезумел, я отсеку тебе голову и прекращу к тебе милости, о сквернейший из везирей и грязнейший из эмиров! Я знаю, что ты виноват в безумии моего сына, так как дал мне совет и указал способ, скверный и несчастный в начале и в конце. Клянусь Аллахом, если с моим сыном произойдет какая-нибудь беда или он станет безумным, я обязательно приколочу тебя гвоздями к куполу дворца и дам тебе вкусить превратности!»

Потом царь поднялся на ноги и пришел с везирем в башню. Он вошел к Камар аз-Заману, и когда они оба пришли к нему, Камар аз-Заман вскочил на ноги и поспешно спустился с ложа, на котором сидел, и поцеловал отцу?>уки, и потом он отошел назад и склонил голову к земле, заложив руки за спину, и остановился перед своим отцом и простоял так некоторое время, а затем он поднял голову к отцу, и слезы побежали из его глаз и потекли по его щекам, и он произнес:

И тогда царь встал и обнял своего сына Камар аз-Замана, и, поцеловав его меж глаз, посадил его рядом с собою на ложе, и обернулся к везирю, и, взглянув на него глазом гнева, воскликнул: «О собака среди везирей, как ты говоришь на моего сына Камар аз-Замана то-то и то-то и возбуждаешь против него мое сердце?» И царь обратился к своему сыну и спросил его: «О дитя мое, как называется сегодняшний день?» — «О батюшка, сегодня день субботы, а завтра воскресенье, а затем понедельник, а затем вторник, а затем среда, а затем четверг, а затем пятница», — отвечал Камар аз-Заман. И царь воскликнул: «О дитя мое, о Камар аз-Заман, слава Аллаху, что твой ум невредим! А как называется по-арабски тот месяц, что теперь у нас?» — «Он называется Зу-ль-Када, а за ним следует Зу-ль-Хиджже, а после него — Мухаррам, а после Сафар, а после — месяц Раби первый, а после — месяц Раби второй, а после — Джумада первая, а после — Джумада вторая, а после — Раджаб, а после — Шабан, а после — Рамадан, а после него Шавваль», — отвечал Камар аз-Заман.

И царь обрадовался сильной радостью и плюнул в лицо везирю и сказал ему: «О дурной старец, как ты утверждаешь, что мой сын сошел с ума, а оказывается, что сошел с ума один лишь ты!» И тут везирь покачал головой и хотел говорить, но потом ему пришло в голову подождать немного, чтобы посмотреть, что будет. А царь затем сказал своему сыну: «О дитя мое, что это за слова ты говорил евнуху и везирю, когда сказал им: «Я сегодня ночью спал с красивой девушкой?» Что это за девушка, про которую ты говорил?»

И Камар аз-Заман засмеялся словам своего отца и сказал: «О батюшка, знай, что у меня не осталось сил переносить насмешки. Не прибавляйте же больше ничего, ни одного слова: моя душа стеснилась от того, что вы со мной делаете. И узнай, отец, и будь уверен, что я согласен жениться, но с условием, чтобы вы женили меня на той девушке, которая спала подле меня сегодня ночью. Я уверен, что это ты прислал ее ко мне и возбудил во мне страсть к ней, а потом послал за ней перед утром и взял ее от меня». — «Имя Аллаха да будет вокруг тебя, о дитя мое! Да охранит он твой разум от безумия! — воскликнул царь. — Что это за девушку, ты говоришь, я прислал к тебе сегодня ночью, а потом послал взять ее от тебя перед утром? Клянусь Аллахом, дитя мое, я не ведаю об этом деле! Заклинаю тебя Аллахом, расскажи мне: спутанные ли это грезы или привиделось после кушаний? Ты провел сегодня ночь с умом, занятым мыслью о женитьбе, и смущенный речами о ней, — прокляни Аллах женитьбу и час ее создания, и прокляни он того, кто ее посоветовал! Наверное, и нет сомнения, что твое настроение было смущено из-за брака, и ты увидел во сне, что тебя обнимает красивая девушка, а теперь уверен в душе, что видел ее наяву. Все это, о дитя мое, спутанные грезы!»

«Брось эти речи и поклянись мне Аллахом, творцом всеведущим, сокрушающим притеснителей и погубившим Хосроев, что ты не знаешь девушки и ее местопребывания», — сказал Камар аз-Заман. И царь воскликнул: «Клянусь великим Аллахом, богом Мусы и Ибрахима, я этого не знаю, и нет у меня об этом сведений, и все это спутанные грезы, которые ты видел во сне!» — «Я приведу тебе сравнение, которое ясно покажет тебе, что это было наяву, — сказал Камар аз-Заман своему отцу: — Я спрашиваю тебя: случалось ли кому-нибудь видеть во сне, что он сражается и ведет жестокий бой, а потом пробудиться от сна и найти у себя в руке меч, вымазанный кровью?» — «Нет, клянусь Аллахом, о дитя мое, этого не случалось», — отвечал царь.

И тогда Камар аз-Заман сказал своему отцу: «Я расскажу тебе, что произошло со мною. Сегодня ночью мне привиделось, будто я пробудился от сна в полночь и нашел девушку, которая спала подле меня, и стан ее был как мой стан, и вид ее был как мой вид, и я обнял ее и повернул своей рукой, и взял ее перстень и надел его себе на палец, а свой перстень я снял и надел ей на палец. И я заснул подле нее и воздержался от нее, стыдясь тебя и боясь, что это ты послал ее, чтобы испытать меня, и я подумал, что ты где-нибудь спрятался, чтобы посмотреть, что я с ней делаю. И поэтому я постыдился поцеловать ее в рот, от стыда перед тобою, и мне казалось, что ты соблазняешь меня жениться.

А потом я пробудился, на рассвете, от сна и не увидел и следа девушки и не знал о ней ничего. И случилось у меня с евнухом и с везирем то, что случилось. Как же может быть это сном или ложью, когда дело с перстнем — истина? Если бы не перстень, я бы думал, что это сон, но вот ее перстень у меня на маленьком пальце. Посмотри на перстень, о царь, сколько он стоит?»

И Камар аз-Заман подал перстень своему отцу, и тот взял перстень и всмотрелся в него и повертел его, а затем он обратился к своему сыну и сказал: «В этом перстне — великое уведомление и важная весть, и, поистине, то, что случилось у тебя с девушкой сегодня ночью, — затруднительное дело. Не знаю, откуда пришло к нам это незваное, и виновник всей этой смуты один лишь везирь. Заклинаю тебя Аллахом, о дитя мое, подожди, пока Аллах облегчит тебе эту горесть и принесет тебе великое облегчение.

О дитя мое, я убедился сейчас, что нет в тебе безумия, но дело твое диковинно, и освободит тебя от него лишь Аллах великий».

«Заклинаю тебя Аллахом, о батюшка, — сказал Камар аз-Заман, — сделай мне добро и разузнай для меня об этой девушке. Поторопись привести ее, а не то я умру с тоски и никто не будет знать о моей смерти». Потом Камар аз-Заманом овладела страсть, и, повернувшись к своему отцу, он произнес такое двустишие:

А затем, произнеся эти стихи, Камар аз-Заман обернулся к своему отцу, смиренно и огорченно, и