Фон Вассерталь улыбнулся — обрадовано и даже восхищенно.

— Я вам очень благодарен,— сказал он, садясь вместе с ней в коляску,— на суше я буду благодарен вам за любую помощь.

Не успели они и глазом моргнуть, как Амариллис Лугоцвет остановила конька. Они немного не доехали до Нарциссового луга, но важно было, чтобы эльфы не заметили их прибытия.

— Пойдемте,— обратилась она к фон Вассерталю, с чьего одеяния все еще текла вода,— я знаю тут один куст бузины, из-за которого мы можем какое-то время наблюдать за ними и слушать, оставаясь незамеченными.

Вскоре после того, как они заняли место в укрытии, эльфы, пребывавшие в полном смятении, тоже уселись в кружок и принялись совещаться. Говорили они бестолково, перебивая друг друга,— похоже было, что держать речь перед собранием для них непривычно, это умела только их королева. «Они захватили королеву,— раздавалось со всех сторон,— что же нам теперь делать?»

— А у нас ребенок,— сказал один из них, видимо, соображавший быстрее других.— Им нужен ребенок, а вовсе не королева.

— А наш флот, наш прекрасный, гордый флот? — заговорили опять все разом.

— Мы вернем себе и королеву, и флот, если поведем дело с умом. До тех пор, пока мы прячем ребенка в надежном месте, они будут готовы на все.

— А это еще как сказать,— громко произнес фон Вассерталь, появляясь вместе с Амариллис Лутоцвет перед испуганными эльфами.— Нам нужен ребенок,— продолжал фон Вассерталь,— вам — ваша королева. Пока все верно. Но вы заинтересованы еще и в том, чтобы получить обратно свой флот, а я — в том, чтобы вы соблюдали запрет и не плавали по большому озеру. Так где же равновесие наших интересов? Как видите, речь идет не о простом обмене, от которого вы можете еще что-то выгадать, если поведете дело с умом. Но я хочу сделать вам великодушное предложение. Вы вернете ребенка в обмен на королеву...

— А наш флот? — спросил эльф, взявший на себя роль предводителя.

— Об этом я еще подумаю,— ответил фон Вассерталь.— Поскольку в моей власти во всякий час и без всякого труда помешать вам плавать по большому озеру, то мне неясно, ради чего я должен отдать вам ваш флот.

Эльфы ненадолго умолкли, потом опять в панике затараторили, перебивая друг друга, пока предводитель не заставил их утихнуть.

— Прибавьте к этому,— вмешалась в разговор Амариллис Лугоцвет,— что я своей властью могу не только закрыть от вас чашечки нарциссов, во и вообще запретить вам пребывание на этом лугу.

— Так, значит, это вы,— вскипел предводитель эльфов — это вы отказываете нам, изгнанникам, в такой маленькой радости...— Он не договорил. Должно быть, понял, что взял неподобающий тон.

Амариллис Лугоцвет отвечала ему спокойно, без тени растроганности:

— Как бы вы это ни называли — недоброжелательством, враждебностью, жадностью, но, выбирая для танцев луг, принадлежащий иному существу, вы могли бы сначала спросить разрешения.

— Откуда нам было знать, что именно этот луг и цветы на нем принадлежат могущественной фее? — Теперь-то предводитель эльфов признал в Амариллис Лугоцвет фею и заговорил тоном ниже, как будто ему стало стыдно.

— Вы бы узнали это без труда, если бы вам пришло в голову спросить...

Эльфы опять стали переговариваться, на этот раз шепотом. И предводитель их, казалось, тоже не мог уже придумать ничего путного. Тогда Амариллис Лугоцвет предложила, чтобы эльфы посовещались. Через час она и фон Вассерталь вернутся сюда, и тогда эльфы должны будут им сказать, как они намерены поступить. Предводитель эльфов бросил на нее взгляд, исполненный чуть ли не благодарности, а фон Вассерталь предложил ей руку, которая на ощупь была уже совсем сухой.

Когда они немного отошли от Нарциссового луга, Амариллис Лугоцвет пригласила фон Вассерталя провести этот час у нее, на что он охотно согласился. Уже подходя к дому, они услыхали, как скулит Макс- Фердинанд, а когда Амариллис Лугоцвет открыла дверь, он стал прыгать, стараясь допрыгнуть до ее лица, и напустил лужицу в сенях, а на фон Вассерталя, желавшего его погладить, визгливо заворчал. Амариллис взяла его на руки, погладила и успокоила настолько, что он опять улегся в свою корзинку, не обращая больше никакого внимания на фон Вассерталя, а тот меж тем, повинуясь указанию Амариллис, сел в кожанов кресло. В это мгновенье она пожалела, что не владеет одним из тех заоблачных замков, в которых так любят жить феи. Она уже много лет воздерживалась от всякой роскоши и своим скромным домом была вполне довольна. Нет, засомневалась она, навряд ли ей удалось бы волшебным замком произвести впечатление на фон Вассерталя. Хорошо бы выяснить, так это или не так, только за один час не успеть.

— Не хотите ли выпить со мной чашечку кофе? — спросила она, уже направляясь в кухню.— Как вы могли заметить, я живу очень скромно.

— Помилуйте.— Фон Вассерталь почтительно поклонился ей, не вставая с места.— У вас очаровательный дом, на суше я не желал бы себе лучшего. А что до вашего кофе, то я уже слышал, как ему возносят всяческие хвалы. Очень сожалею, что этот напиток совершенно неупотребителен в моем доме.

Покамест Амариллис Лугоцвет кипятила воду в медной джезве, которую ей оставила проездом одна турецкая фея, она украдкой поглядывала в щелку двери на фон Вассерталя,— он откинулся на спинку кресла и, казалось, уже совсем просох, что, пожалуй, пошло во вред его одеянию. Оно утратило свой камышово-зеленый цвет, местами посерело и потрескалось, однако сам фон Вассерталь казался ей сейчас красивее, чем когда-либо, и ей пришлось обуздать свое сердце, чтобы оно так бешено не колотилось. Когда она налила своему гостю кофе и уселась напротив, он поднялся и поцеловал ей руку, но Амариллис Лугоцвет почувствовала, что сделал он это скорее из присущей ему галантности, чем из непритворного желания коснуться губами ее руки.

— Вы очаровательны, досточтимая фея Нарциссов,— прибавил он и взглянул на нее своими большими глазами, но и этот проникновенный взгляд не отвечал ее тайным желаниям, а мысль обо всех русалках в его домашнем штате, которых он попеременно брал в наложницы, подавила в ней желание завести с ним хотя бы самый пустячный флирт.