— Это одно и то же, — нетерпеливо проговорил Носби. — Вы, должно быть, не знаете, что мы с мисс Бушмилл помолвлены.

— Я об этом догадывался.

— Может быть, вы догадываетесь также, что я не особенно одобряю развлечения, которые вы для нее выбирали.

— Развлечения самые обычные.

— Смотря на чей вкус. Так вы дадите мне книгу?

— Завтра, — тем же любезным тоном отозвался Коркоран, — и только мистеру Бушмиллу. Спокойной ночи.

Уснул Коркоран поздно. В одиннадцать его разбудил телефонный звонок: голос мистера Носби холодно проинформировал, что мистер Бушмилл прибыл и хочет теперь же с ним увидеться. Через десять минут, постучав в дверь своего нанимателя, Коркоран обнаружил в комнате также Хэлли и ее мать: немного насупленные, они сидели на диване. Мистер Бушмилл спокойно кивнул Коркорану, но не подал руки.

— Посмотрим нашу конторскую книгу, — проговорил он с места в карьер.

Коркоран протянул ему книжечку, а также объемистую пачку расписок и квитанций.

— Слышал, вы трое стояли на голове.

— Нет, только мы с мамой, — вмешалась Хэлли.

— Вы, Коркоран, подождите снаружи. Когда понадобитесь, я вас позову.

Коркоран спустился в вестибюль и узнал от швейцара, что поезд в Париж отправляется в полдень. Потом купил «Нью-Йорк геральд» и полчаса просматривал заголовки. Наконец его вызвали наверх.

Было заметно, что в его отсутствие произошел бурный спор. Мистер Носби смотрел в окно, на его лице была написана покорность судьбе. На щеках миссис Бушмилл еще не высохли слезы, Хэлли, победно наморщив свой детский лоб, утвердилась у отца на колене.

— Садитесь, — строго распорядилась она.

Коркоран сел.

— С какой стати вам вздумалось устроить нам такое хорошее времяпрепровождение?

— Брось, Хэлли, — нетерпеливо вмешался ее отец. Он обернулся к Коркорану: — Давал я вам право истратить за полтора месяца двенадцать тысяч долларов?

— Вы поедете с нами в Италию, — ободрила Коркорана Хэлли. — Мы…

— Да помолчи же! — взорвался Бушмилл. — Ты, быть может, удивишься, но я терпеть не могу ошибаться, а потому у меня на душе кошки скребут.

— Ерунда какая-то! — заметила Хэлли веселым голосом. — Ты только что вовсю потешался!

— Потешался? Над этой дурацкой книжкой? А как тут не потешаться? Четыре статьи по пятьсот с лишним франков! Крещальная купель — подарок священнику Американской церкви, сделанный за чаем. Словно книга учета в сумасшедшем доме!

— Пустяки, — сказала Хэлли. — Ты сможешь вычеркнуть стоимость купели из своего налогооблагаемого дохода.

— Это утешительно, — угрюмо буркнул ее отец. — Как бы то ни было, тратить за меня мои деньги этому юноше больше не придется.

— Но он все равно замечательный гид. Он знает все на свете — правда? О памятниках, катакомбах и битве при Ватерлоо.

— Пожалуйста, дай мне самому поговорить с мистером Коркораном. — (Хэлли умолкла.) — Миссис Бушмилл, моя дочь и мистер Носби собираются в поездку по Италии с остановкой на Сицилии, где у мистера Носби есть дела. И им нужны вы… то есть Хэлли и ее мать думают, ваше сопровождение будет им полезно. Зарубите себе на носу: королевские балы вы больше задавать не будете. Жалованье, оплата расходов — вот все, что вы получите. Поедете?

— Нет, спасибо, мистер Бушмилл, — спокойно проговорил Коркоран. — Сегодня в полдень я возвращаюсь в Париж.

— Как бы не так! — возмутилась Хэлли. — От кого я тогда узнаю про Форум, Акрополь и все прочее? — Она соскочила с колена отца. — Погоди, папа, я его уговорю. — Не дав никому опомниться, она схватила Коркорана за руку, утянула в коридор и захлопнула за собой дверь.

— Вы обязаны поехать, — проговорила она умоляюще. — Неужели вам не понятно? Я увидела Клода в новом свете и не хочу за него замуж, а сказать отцу никак не решусь, и, если мы отправимся втроем с Клодом, я просто сойду с ума.

Дверь распахнулась, мистер Носби смерил их подозрительным взглядом.

— Все в порядке! — крикнула Хэлли. — Он согласен. Он просто хотел прибавки жалованья, но стеснялся сказать.

Когда они вернулись в комнату, мистер Бушмилл оглядел обоих.

— Почему вы решили, что вам полагается больше?

— Чтобы больше тратить, конечно, — торжествующим тоном объяснила Хэлли. — Ему ведь придется держаться на одном с нами уровне, так?

Этот неопровержимый аргумент поставил точку в споре. Коркорану предстояло отправиться в Италию в качестве гида и туристического агента за месячное жалованье триста пятьдесят долларов — на пятьдесят долларов больше, чем прежде. С Сицилии намечалось плыть в Марсель, где компанию встретит мистер Бушмилл. Далее услуги мистера Коркорана не понадобятся: Бушмиллы и мистер Носби сразу отплывут домой.

Путешествие началось следующим утром. Еще до Италии стало понятно, что мистер Носби намерен устроить экспедицию так, как сам считает нужным. Он сознавал, что Хэлли уже не так послушна и податлива, как на родине, а на упоминания свадьбы отвечает необычно обтекаемыми фразами, однако не приходилось сомневаться, что она очень любит отца и в конечном счете поступит так, как захочет он. Необходимо только проследить за тем, чтобы до возвращения в Америку ее не сбил с толку какой-нибудь юный недоумок вроде этого неудержимого мота. В американском промышленном городке, где все знакомо и привычно, Хэлли незаметно вернется к прежнему образу мыслей.

И вот в первый месяц путешествия Носби не отходил от Хэлли ни на шаг, Коркорана же ухитрялся гонять по пустым поручениям, отнимавшим у того большую часть времени. Обыкновенно он вставал с утра пораньше и устраивал так, что Коркоран на весь день увозил куда-нибудь миссис Бушмилл, а Хэлли узнавала об этом, только когда они уже уедут. На оперу в Милане, на концерты в Риме покупалось по три билета; во время автомобильных прогулок Носби давал Коркорану понять, что его место снаружи, рядом с шофером.

В Неаполе они собирались задержаться на день, сесть на пароходик и посетить знаменитый Голубой грот на острове Капри. Возвратившись в Неаполь, отправиться в автомобиле на юг, чтобы затем перебраться на Сицилию. Мистер Носби получил в Неаполе телеграмму из Парижа, от мистера Бушмилла, которую не стал читать остальным, а сложил и сунул в карман. Он сказал, однако, что перед посадкой на пароход должен будет зайти на минутку в один итальянский банк.

Миссис Бушмилл в то утро с ними не поехала, и Хэлли с Коркораном ждали в такси у дверей банка. За целый месяц они впервые остались с глазу на глаз, без чопорно-лощеного мистера Носби, маячившего рядом.

— Мне нужно с вами поговорить, — приглушенным голосом начала Хэлли. — Я много раз пыталась, но без толку. Он вынудил отца согласиться на то, что, если вы станете со мной заигрывать или просто проявлять внимание, ему разрешается тут же отослать вас домой.

— Мне не следовало ехать, — раздосадованно отозвался Коркоран. — Это была ужасная ошибка. Но я хотел еще раз повидать вас наедине… хотя бы проститься.

Когда Носби торопливым шагом вышел из банка, Коркоран замолк и, притворившись, будто наблюдает за чем-то интересным, наудачу отвел взгляд в сторону. И вдруг, словно бы ему подыгрывая, на углу перед банком в самом деле произошел любопытный случай. Из-за угла выбежал человек без пиджака, схватил за плечо стоявшего там невысокого смуглого горбуна, развернул его в обратном направлении и указал на такси. Человек в рубашке даже не глядел на Коркорана и Хэлли — словно знал, что они там есть.

Горбун кивнул, и тут же оба исчезли: человек в рубашке вернулся в переулок, горбун просто растаял. Произошло это так стремительно, что Коркоран успел только мимоходом удивиться — и вспомнил об