с колдуньей, невольно передернуло. Он заранее посочувствовал несчастному, безмятежно спящему незнакомцу.

– А знает ли он что-нибудь? Весьма сомнительно, чтобы хрялки побывали в этих краях, – чуть нахмурившись, Лукас оглядел ровную поверхность травы, ища верную примету мордодрала – выжженные участки земли и следы лап свинорылых монстров.

– Готов спорить, что были, – твердо заключил Нал и указал рукой на несколько обломанных, еще не успевших увянуть, веток кустов на востоке поляны и потом, махнув назад, объяснил: – По траве не судите, дан, пустое. Это манкирия вечная, ее так просто не вытоптать даже мордодралу.

Всадники посмотрели на обломанные ветки, потом обернулись. Элька не поверила своим глазам: позади отряда простиралась ровная, совершенно девственная в своей незатоптанности поляна, словно по ней и не проехал несколько секунд назад конный отряд. Только что примятая трава прямо под копытами лошадей распрямлялась с быстротой пружинки.

– Живая мечта содержателей гольф-клубов, стадионов и всех любителей культурных лужаек, – прокомментировала девушка, припоминая дачные хлопоты на ниве воплощения маминой маниакальной мечты – создания английского газона. Почему Элька должна воплощать в жизнь чужую мечту, если ее вполне устраивает обычный лужок, Белозеровой-младшей естественно никто разъяснить даже не подумал, зато газонокосилку, грабли для листвы и совочек для выкапывания вездесущих одуванчиков вручали регулярно.

Нал тем временем соскочил с жеребца у самой плиты и основательно встряхнул крепко спящего типа за плечо, потом еще и еще раз, потому как после первых двух сотрясений храп стал только громче. Гал встал чуть поодаль, отрезая незнакомцу возможные пути отступления, буде тот решит спастись бегством. Оружия из ножен не извлекали, но для столь умелых воинов это было секундным делом. Лукас чуть пошевелил пальцами, готовя спутывающие чары. Элька тоже спешилась и попыталась приблизиться к плите. Но длинная рука Гала и его очень строгий взгляд вынудили любопытную девушку держаться в стороне от происходящего. Скроив совершенно невинную мордашку, дескать, да и не собиралась я вовсе никуда соваться, нехотя остановилась. Притормозила она только из-за опаски, что, если будет настаивать на своем, с воина станется и вовсе отослать ее домой.

Наконец здоровенный тюк в плаще, казавшийся массивным даже рядом с рослым Налом, пошевелился по собственной воле и, сонно причмокивая губами, сел. Сладко потянулся. То, что казалось серо- коричневым капюшоном плаща, распахнулось, вернее, развернулось в два огромных уха и захлопало на ветерке, словно флаги, сонно заморгали огромные, с пару кофейных блюдец глаза глубокого шоколадного оттенка. Эльке странное создание невольно напомнило Чебурашку-гиганта из тех, что стряпали японские кукловоды – поклонники русского мультфильма. Пробудившийся незнакомец поерзал на плите и, заразительно позевывая во весь пухлогубый рот, спросил:

– Так куда вас дальше вести?

– Нас? – удивленно переспросила Элька. Говорить-то ей никто не запрещал, наверняка по той простой причине, что понимал всякую бесполезность такого рода запретов, не подкрепленных качественным кляпом.

Звонкий голос заставил внешне неуклюжее существо мгновенно повернуть голову. Глазищи удивленно вылупились на девушку. Большие кулаки хорошенько протерли веки, и ушан изумленно протянул:

– Так вы не хрялки?

– С утра людьми были, во всяком случае большинство из нас, – добросовестно уточнила хаотическая колдунья, понимая, что зеленоглазый Эсгал с вертикальными зрачками при ближайшем рассмотрении на человека не тянет, или вернее, перетягивает, то есть кажется не меньшим, а кем-то большим, чем просто человек. Потом доброжелательно представилась: – Я Элька. А ты кто?

– Трогг, меня Лумалом кличут, – машинально назвался ушастик и переспросил, сворачивая подвижные уши в трубочки и вновь расправляя их, как если бы задумчиво чесал в затылке: – А хрялки где? Я же их подряжался вести! Иль они другой дорогой пошли?

– Пошли, на жаркое. Их теперь только пасти с хворостинкой можно, а вести – никак! – хихикнула хаотическая колдунья, изучая забавного великана, оказавшегося представителем другой, незнакомой девушке расы. Лицо чужака, впрочем, весьма походило на человеческое, только большие глаза и уши выдавали в нем иную кровь. Да еще кожа нового знакомца была какого-то серовато-коричневого оттенка, почти сливавшегося по цвету с плащом, под которым у Лумала оказался совершенно обыкновенный зеленый, явно новенький кафтан и широкие ярко-красные шаровары, вроде казачьих.

Продолжению мирного течения разговора вознамерился воспрепятствовать Нал. Выловивший из речи простодушного трогга все, что нужно, защитник обнажил меч и грозно взревел во всю немалую мощь легких:

– Предатель!

– Ой! – испуганно вскрикнула Мирей. – Остановите его, скорее! Это создание не несет в себе зла!

– Постойте, мосье! – воскликнул Лукас и, понимая, что слов разгневанный воин не разумеет, бросил заблаговременно приготовленное для Лумала спутывающее заклинание. Нал застыл в неподвижности. Бугры мышц вспухали на руках, ноги силились сделать шаг, но чары искусного мага держали крепче клея и цепей. Минтана не по-доброму нахмурилась, зашевелив пальцами. Хорошо хоть Гал не спешил хвататься за оружие, доверяя своему мечу, явственно показывающему, что трогг воистину не представляет опасности.

– Точно Железный Дровосек! – мимоходом умилилась Элька, не раз в детстве перечитывавшая «Волшебника Изумрудного города» и все многочисленные продолжения занимательной сказки. Правда, трогать, чтобы убедиться, не звенит ли воин, не стала.

– Ты чего, драться собрался? – звучно хлопнув ушами, с детской обидой спросил трогг у неподвижного рыцаря, не делая ни малейшей попытки убежать, только немного отодвинулся в сторону, подальше от буйного. – Я тебя разве обидел?

– Предатель! – снова процедил Нал, великодушно не лишенный способности говорить. – Отпусти меня, маг. Я должен свершить правосудие над врагом Алторана!

– Кого же он, по-вашему, предал? – иезуитски уточнил Лукас, не спеша выполнить просьбу. – Трогги считаются союзниками людей?

– Он привел сюда мордодралов! – выдвинула обвинение Минтана, не меньше своего рыцаря настроенная на немедленную расправу, но понимавшая, что с воином и двумя колдунами ей одной не справиться, каких бы чар она ни заготовила.

– Привел, – не стал отпираться трогг и, слазив за пазуху, продемонстрировал в лапище, одетой в толстую кожу, словно в перчатку, пять блестящих золотом монеток. – Они ведь заплатили! Я ж проводник! Мне платят, я веду. Чего драться? Вам тоже куда-то надо? Монетки дайте, я и вас отведу! Пути они для того построены, чтобы ходить! Зачем с проводником драться? Нас и так уже наперечет осталось, кто все Пути знает. Заказов мало, не хотят трогги этой работе учиться! Я тоже лучше б морковь сажал, да турнепс с редькой, или мосты строил. Люблю мосты! Так нет, мамка настояла: династия, династия! Знала б она, что на меня мечами махать будут!.. – Лумал с обидой шмыгнул носом и, достав здоровенный клетчатый платок из глубин плаща, с чувством высморкался.

– Что скажете, дана Минтана? – обратился Лукас с вопросом к даме, сочтя ее более склонной с здравым суждениям.

– Я не знаю, – при упоминании о древних дорогах волшебница оставила свои кровожадные мысли и теперь только изумленно качала головой. – В манускриптах говорилось о каких-то искусных проводниках по Старым Путям, однако в Твердыне всегда полагали, что речь идет об обученных этому волшебству данах. Но чтобы трогги? Нам досадно мало известно об этом народе, живущем далеко за горами…

– В таком случае подождем с расправой. Давайте лучше послушаем нашего нового знакомого, – рационально предложил маг, и Минтана нехотя кивнула.

– Нала расколдуй, – строго велел Гал, признававший необходимость магического воздействия, но внутренне крайне не одобрявший того, что ему подвергся коллега. Неправильно это против доброго меча с колдовскими путами идти!