— Ну, а кроме этого? Была ли она склонна восстанавливать людей против себя?

— Ну, может, тех, кто глупее ее, да нет, она же была прелесть, понимаете?

— Она когда-нибудь что-нибудь упоминала про гостей мистера Барнарда?

— Вроде бы нет. Барнарда она ненавидела. Ненавидела Гаррисоншу. Поступила туда, чтоб быть рядом с Джеймсом, на последней неделе говорила, что хочет вернуться на прежнее место.

— И?

— Я-то был против. Дальше добираться до нее.

— Она никогда ничего не говорила про гостей?

— Нет… ну, упомянула, что один из племянников к ней пристает, но только в шутку.

— Имя она назвала?

— Нет.

— Вы что-нибудь слышали про bella indigo, мистер Дек?

— Нет.

Дек бросил сигарку на землю и растер каблуком. Он скрестил руки на груди.

— Больше вы ничего не хотите мне сказать?

— Нет. — Дек снова заплакал. Не сказав больше ни слова, он повернулся и зашагал назад в пивную.

Ленокс сел в свою карету. Конечно, никого отбрасывать было нельзя, но он навидался убийц, и мистер Дек в данном случае к ним не принадлежал.

Прежде чем вернуться домой, Ленокс решил заглянуть в аптеку Дженсена. Он был там всего лишь накануне, но решил, что ему пригодилась бы еще подсказка. Ночь окончательно сомкнулась над Лондоном, хотя разводы ледяной крупы поблескивали в свете газовых фонарей на Пиккадилли-серкус. В отдалении высилась колонна с Нельсоном, и Ленокс поглядывал на нее, пока шел пешком в направлении Трафальгар-сквер. Ее воздвигли… в 1840? Еще один монумент дней юности Ленокса. Поразительно! Родись он на пятьдесят лет раньше, и Лондон был бы куда более нагим городом, буйным и непредсказуемым, полным закоулков с пивными, без бобби и нового здания Парламента или Нельсоновской колонны. Подумать только жить в такую эпоху!

Дженсен уже собирался запереть аптеку на ночь. Приближаясь, Ленокс увидел, что старик прохаживается у прилавков, то поворачивая баночку с кремом этикеткой вперед, то делая пометку на листке бумаги, вероятно, о необходимости пополнить те или иные запасы. Окна были полутемными. Дженсен жил над аптекой, и в окнах там Ленокс увидел яркий свет, а также миссис Дженсен, дородную старушку в синем платье, хлопотливо собирающую ужин. Она как раз поставила на стол бутылку вина. Сам не зная почему, Ленокс вспомнил леди Джейн.

Он распахнул дверь и тут же взбодрился, вдохнув привычный запах стружек и бритвенного крема.

— Мистер Ленокс! — сказал старик Дженсен, оборачиваясь. — Как поживаете?

— Очень хорошо, благодарю вас, а вы?

— Должен признаться, мой живот бурчит. Свиные отбивные, по-моему. — Он улыбнулся и погладил живот.

— А! В таком случае я загляну в другой раз…

— Нет-нет! У меня есть то, что вам требуется.

— Неужели? Я поражен, что вы успели так быстро.

Дженсен зашел за прилавок, на секунду исчез и вернулся с толстой регистрационной книгой с выдавленной золотыми буквами на переплетной крышке надписью «КОММЕРЧЕСКИЕ ОПЕРАЦИИ». Он с большим эффектом достал очки, водрузил их на кончик носа и начал аккуратно листать страницы.

— Сколько я вам должен? — спросил Ленокс.

— Один шиллинг, будьте так добры.

Ленокс кивнул и положил шиллинг на прилавок. Затем добавил еще один и сказал:

— Аванс перед следующим моим профессиональным визитом.

Дженсен опустил монету в карман и торжественно кивнул, а затем достал другую книгу, поменьше, и записал авансированный шиллинг против фамилии Ленокса.

— Ну-с, посмотрим, — сказал он, вновь принявшись пролистывать регистрационную книгу. — Я всегда плутаю в этих строках, стоит мне заглянуть сюда. Счеты, видите ли, ведет моя жена. Но я найду, найду.

Ленокс кивнул и улыбнулся.

— А пахнет правда свиными отбивными, — заметил он.

Дженсен поднял голову.

— И супом с пастернаком, если не ошибаюсь, с горошком и луком. — Он снова погладил живот. — А! — воскликнул, найдя нужную запись. — Ну, вот!

— Да? — сказал Ленокс.

— Мышьяк был от Лаймона с респектабельного берега в Шордиче. Видно по гербу. К счастью, Лаймон состоит членом нашего маленького клуба «Десятичасовые аптекари». Я побывал там и поговорил с ним.

— А что такое «Десятичасовые аптекари»?

— У нас есть несколько комнат в Вест-Энде — газеты, карты и отличный мясной ужин по средам за счет заведения. Нас примерно пятьдесят членов. На нашей вчерашней встрече — мы встречаемся в десять, знаете ли — я попросил их посмотреть этот пузырек. Лаймон помечает каждый особо. Закон о мышьяке от тысяча восемьсот шестидесятого года. Иначе, сомневаюсь, что мне удалось бы его проследить: правительству требуется чересчур много времени, чтобы зарегистрировать все записи. И сегодня Лаймон прислал записку.

— Пожалуйста, передайте ему мою большую благодарность. И ваш клуб, видимо, очарователен.

— Полон приличных людей, — сказал Дженсен, улыбаясь. — Ничего не имею против выкурить там иногда трубочку-другую.

— Так кто купил яд? — спросил Ленокс.

Дженсен прищурился сквозь очки.

— Дайте-ка посмотреть. А! Эта фамилия вам что-нибудь говорит? Некий мистер… мистер Ньютон Дафф!

Возвратившись домой, Ленокс обнаружил, что у него нет никаких светских обязательств. Он понимал, что должен испытывать благодарность за свободное время, но почти немедленно им овладела неусидчивость.

Как большинство людей с разнообразными интересами и достаточными финансовыми средствами, он редко скучал, однако порой обнаруживал, что занятия, доступные ему вечером, его не прельщают. Ни книги, ни карты, ни перспектива посещения какого-либо из его клубов не пробудили в нем интереса, а потому за час до ужина он в рассеянии шел по Джеймс-стрит в направлении Вест-Энда, постепенно утрачивая уверенность в надежности сведений, которые собрал об убийстве старшей горничной леди Джейн. Вновь и вновь в его мыслях возникал Ньютон Дафф. Настолько ли он глуп, чтобы убить кого- нибудь? А если так, то почему? Если же нет, то зачем купил мышьяк и кому его дал? Уже двое полных суток, как он занимается этим делом, плюс вечер убийства. Одновременно ему чудилось, что времени прошло и больше и меньше. Он сделал очень много, но вместо того, чтобы совершить множество маленьких