фасаде, украшенном статуями и рельефами. Подсветка прожекторов расцвечивала его во все оттенки желтого — от янтарного до золотистого, а позеленевшей медной крыши было почти не видно за башенками. Часы в центре фасада, подпираемые двумя бронзовыми ангелами, показывали начало четвертого.

— Ты так и не сказал, зачем мы сюда пришли, — посетовала Аллегра, когда Том повел ее по мраморному вестибюлю к билетной кассе.

Оплачивая вход, Том снисходительно усмехнулся, словно считал этот вопрос глупым.

— Поиграть в блэкджек, конечно.

Внутри казино было устроено по простой и железной логике — чем дальше ты забирался и чем больше рисковал, тем больше денег ставил, чтобы их проиграть. Элементарное в общем-то надувательство, но за долгие годы своего существования оно привело к эволюции сложной интуитивной экосистемы, где те, кто находился на нижней ступеньке пищевой цепочки, редко дерзали проникнуть на территорию высшего звена, хищных млекопитающих.

Наблюдать за этой картиной не составляло труда, стоило только обратить внимание на то, что в залах ближе к входу обитали загорелые английские и немецкие туристы, повытаскивавшие со дна чемоданов слежавшиеся вечерние туалеты, прихваченные для парадного выхода. Свои скромные проигрыши они переживали с плохо скрываемым возмущением и обидой. Глубже, в средних залах, водилась уже другая публика — расфуфыренные и разодетые итальянские и французские парочки. Эти уже не туристы, а местные. Они прикатывали сюда на своих машинах, когда возникало желание поиграть, и за игорными столами чувствовали себя раскованно и непринужденно. А самые дальние залы, в глубине, были оккупированы русскими — как правило, дородными мужчинами в черных костюмах, не выпускавшими из пальцев сигару, которую они почему-то держали, как штык. Рядом с таким толстяком обязательно находилась хрупкая блондинка, по возрасту годившаяся ему в дочери и одетая непременно в белое — чтобы получше продемонстрировать загар. Они делали ставки с безразличием, граничившим со скукой, ставили фишки на все клетки подряд, не оставляя живого места на рулеточном столе, и надеялись, что это вращающееся колесо как-то оживит их однообразную жизнь, в которой давно уже не было места неосуществленным мечтам и неудовлетворенным потребностям.

Том переходил из одного зала в другой и не мог избавиться от нахлынувших горьких мыслей. Яркое мелькание игровых автоматов и веселый звон шарика рулетки напомнили ему казино «Амальфи». Эти воспоминания вцепились в горло и душили, словно норовя утащить его в какой-то другой, параллельный мир.

Он будто смотрел фильм. Эхо прогремевшего выстрела, Дженнифер скорчившись лежит на полу, запах крови и пороха, крики, паника. Фильм, который он мог включать, ставить на паузу, проматывать вперед и назад, но никогда не мог перемотать его назад дальше грянувшего выстрела. С того выстрела фильм начинался.

— Том? — Аллегра положила руку ему на плечо. — С тобой все в порядке?

— Да, я в полном порядке. — Он кивнул. Тот крик постоянно звенел у него в ушах, но он был уже озадачен другим. Теперь, когда он лучше разглядел казино, его поразило не столько сходство этого места с «Амальфи», сколько различия между ними.

Например, здесь играли не в «пунто банко», а в «железную дорогу». Маркировки на покерных столах были на французском, а не на английском. Колесо рулетки имело одно «зеро», а не два. И ощущался здесь какой-то особый горьковато-приторный привкус времени, дух в одночасье промотанных и выигранных состояний. Вроде бы едва уловимые различия, но все вместе да еще в окружении этих старинных канделябров и скульптур они делали это место живым, вдыхали в него душу. Кицман не смог бы создать такую атмосферу ни за какие деньжищи; его «Амальфи» по сравнению с этим старым казино казался силиконовой коробкой, убогим образчиком современной безвкусицы.

— Сдай-ка мне. — Том сел за пустой покерный стол и выставил на кон фишку на пять тысяч евро.

Крупье — долговязый тощий мужчина немного за сорок с длинными тонкими пальцами пианиста — внимательно посмотрел на него и улыбнулся:

— Месье Кирк! Рад видеть вас снова.

Он сдал Тому короля и пятерку.

— Я тоже рад, Нико.

— Я очень сожалел, когда узнал о вашей утрате.

В первый момент Том решил, что он имеет в виду Дженнифер, но потом понял, что речь, наверное, идет о его отце. Уже почти три года прошло. Вот, стало быть, как давно он здесь не был.

— Благодарю за сочувствие. Карту.

— Нельзя блефовать на пятнадцати! Даже я это знаю, — шепнула Аллегра, склонившись к нему.

— Семь. — Крупье назвал следующую карту. — Двадцать два. — Он сгреб карты и Томову фишку с кона.

— Вот видишь?! — воскликнула Аллегра.

— Я пришел за своим барахлом, — понизив голос, сказал Том и выложил на стол еще одну фишку на пять тысяч евро. — Оно еще здесь?

— Конечно. — Нико кивнул и сдал Тому туза и семерку.

— Восемнадцать. Не надо больше брать, — снова посоветовала Аллегра, но Том проигнорировал ее совет.

— Карту.

Крупье выложил перед ним восьмерку.

— Двадцать шесть.

Аллегра сердито пыхтела.

— А ты не любишь проигрывать, — сказал Том, которого позабавило выражение ее лица.

— Я не люблю тупо проигрывать! — поправила его она.

— Возможно, мадам права, — сказал крупье. — А в «рулетт англез» вы не пробовали?

— Вообще-то я надеялся встретить тут старого друга. Ронан д’Арси. Знаешь его?

Крупье помедлил, потом кивнул.

— Да. Он был у нас несколько раз. Дает хорошие чаевые. — Он помолчал и прибавил: — Неприятная история.

— Очень неприятная, — согласился Том. — А не знаешь, где я могу его найти?

Нико пожал плечами, потом покачал головой:

— Никто не видел его после пожара.

— А где он жил?

— На бульваре де Суисс. Дом вы сразу узнаете.

— А проникнуть туда поможешь?

Крупье снова оглянулся и, убедившись, что их никто не слышит, кивнул.

— Ждите меня в «Кафе де Пари» через десять минут.

— Да, и мне понадобится пара телефонов, — прибавил Том и бросил на стол еще одну пятитысячную фишку. — Вот. Это тебе за хлопоты.

— Мерси, месье, но четырех будет вполне достаточно. — Крупье вернул Тому фишку на одну тысячу евро и знаком дал понять распорядителю зала, что ему нужно отлучиться.

— Так ты нарочно проиграл оба эти раза? — недоуменно пробормотала Аллегра, когда они шли к выходу.

— Ему полагается вознаграждение в десять тысяч евро.

— Вознаграждение за что?

— За то, что позаботился вот об этом… — Он показал ей фишку, которую дал ему на сдачу крупье. На