фонарика какой-то металлический предмет, лежащий у входа.

Это был «глок» семнадцатого калибра. Том взял его в руки и проверил обойму. В ней было два патрона.

Похоже, Контарелли все-таки предложил им выход.

— По-моему, не туда мы пришли, — шепнула Доминик.

В другое время Арчи готов был бы с ней согласиться — пустынное здание со сломанным лифтом, облезлые стены лестничных клеток, половина лампочек разбиты, таблички на дверях перекошены. Ну никак это место не вязалось с обликом важного и напыщенного Фолкса. Но курьер из доставочной службы «Сотбис», которому Арчи сунул деньги, божился, что это правильный адрес — и этаж, и номер комнаты той самой компании, что продавала Артемиду.

— Он же показал мне квиток, — пробормотал Арчи, ковыряя булавкой никак не поддающийся замок. — «Галери Дассен» зарегистрирована здесь.

— Нет, просто место какое-то странное, — сказала Доминик, качая головой. — Может, надо было сначала с Томом посоветоваться?

— Да я названивал ему целый день! — сердито напомнил Арчи, и в голосе его слышалось не только раздражение, но и нотки обеспокоенности. Как-то было не похоже на Тома так долго не выходить на связь. — К тому же… — замок наконец поддался, — мы уже вошли, так что отступать поздно.

Натянув на лица маски, они проскользнули в офис и осторожно прикрыли за собой дверь. Огромная комната с четырьмя столами, маленькая кухня, приемная и, надо понимать, личный кабинет то ли хозяина фирмы, то ли менеджера.

— Нет, ты все-таки уверен, что мы пришли правильно? — прошептала Доминик, обводя лучом фонарика шкафы со всякой юридической и налоговой литературой, стопки бумаг на столах и полках, принтеры и шреддеры и целую серию безвкусных пейзажей, на которых почему-то на всех была изображена яхта, плывущая по озеру.

Арчи уныло вздохнул — уж очень не хотелось ему признавать, что Доминик, похоже, права.

Гигантский стол, сразу привлекавший внимание, стоял здесь, похоже, с одной лишь целью — для устрашения входящих. За ним вдоль стены — стеллажи с книгами, фотографиями в рамочках и всякими офисными безделушками. Арчи не удержался, чтобы не запустить одну такую штуковину с качающимися шариками, придуманную для успокоения нервов. Рассеянно взяв в руки одну из фотографий, он нахмурился. Вместо импозантного аристократического Фолкса на фото был запечатлен какой-то ожиревший субъект в плавках, пытавшийся натянуть на себя дайверский костюм.

Передернувшись от отвращения, Арчи поставил карточку на место и переключил внимание на стоявшие в углу две офисные тумбочки. Выдвигая поочередно ящики, он перебирал счета и чеки, пока не наткнулся на бумагу с пометкой «Галери Дассен».

— Кое-что нашел, — сказал он и показал листок Доминик, рывшейся в бумагах на одном из столов, потом прочел вслух: — «Галери Дассен». Зарегистрирована по адресу: авеню Криг, 13. Это здесь. Исполнительный директор — Жером Карвель. — Он оглянулся на дверь, вспомнив имя, которое видел на табличке. — Это он.

— А кто такой исполнительный директор? — поинтересовалась Доминик.

— Это тот, кто выполняет всю административную работу в отличие от генерального директора, который отвечает вообще за все и которым в данном случае у нас яшгяется… — Арчи отыскал среди бумаг акционерский контракт, пролистал его до той страницы, где стояла подпись, и угрюмо прибавил: — Эрл Фолкс. А Карвель — это прикрытие, фасад.

— Зачем такие хитрости?

— Кто его знает. Ну, например, чтобы скрыть… — Арчи замолчал на полуслове, так как его осенила идея. — Кто в конечном счете купил эту Артемиду?

После торгов Доминик подходила к аукционисту и интересовалась статуей — дескать, хочет купить ее у нового владельца. Аукционист, учуяв шанс поживиться, охотно назвал ей имя и предложил свои услуги посредника.

— Торг состоялся в пользу «Ксенофон трейдинг».

Арчи скрылся в кабинете и вскоре вернулся оттуда с еще одной папкой в руке.

— «Ксенофон трейдинг», — прочел он вслух. — Исполнительный директор — Жером Карвель. Генеральный директор… Ага! Эрл Фолкс! — Он с победоносным видом посмотрел на Доминик.

— Так он что, купил сам у себя?! — вырвалось у Доминик. — Ничего не понимаю. Бессмыслица какая-то. Комиссионные проценты все равно пришлось бы платить, даже при заниженных ставках!

— Это что там у тебя? Накладные? — Арчи кивнул на стопку бумаг, которую перебирала Доминик.

— Аукцион за прошлый месяц.

— А «Ксенофон» где-нибудь среди покупателей числится? — спросил Арчи, подходя к столу.

Держа в одной руке фонарик, а другой перелистывая бумаги, Доминик быстро посчитала их.

— Ну вот, здесь одна. Две… три… четыре… пять. И смотри, кто продает! Здесь и здесь — «Галери Дассен».

— Так, кто это у нас такие — «Мелфи экспорт»? — Арчи задумчиво постучал пальцем по столу. — Тоже, я смотрю, много где появляются.

Он снова исчез в кабинете и вскоре вернулся с третьей папкой в руках и с торжественным выражением на лице.

— «Мелфи экспорт». Исполнительный директор — Жером Карвель. Генеральный директор… Эрл Фолкс. Все та же история — продает под видом одной компании и покупает под видом другой. Полная бессмыслица.

— Нет, он наверняка что-то с этого выгадывает, — сказала Доминик.

— Да, но только я не понимаю что. Что еще можно тут выгадать, кроме вороха бумажной работы? — Арчи озадаченно похлопал по стопке бумаг.

И вдруг Доминик повернулась к нему с улыбкой.

— А вот это как раз и есть ответ.

— Что?

— Бумажная работа. Он делает это ради бумажной работы.

— О чем ты толкуешь, я никак не пойму?

— О том, что, возможно, это типичная отмывка! — воскликнула Доминик. — Вот смотри. Сначала он выставляет вещь на аукцион. Потом покупает ее сам у себя под другим именем. А потом продает ее настоящему покупателю, но только на этот раз она уже имеет солидную родословную, обеспеченную официальной накладной и оценочным сертификатом аукционного дома.

— Точно! И это не только ради родословной. Торговцы оружием продают свой товар в обход любых запретов и эмбарго. Продают через целую цепочку подставных лиц и посредников, так что, когда товар достигает покупателя, уже никто не может проследить назад всю цепочку и выявить первоначального продавца. Называется это триангуляцией. Фолкс, похоже, проворачивает здесь такие же дела, чтобы замести следы.

У них давно уже не было ни сил, ни желания разговаривать. Теперь они сидели в молчании,