теперь… теперь на меня все свалят!
– Вы это о чем? – Светлана удивленно обернулась к этому плохо одетому мужчине с испитым лицом. – Вы говорите про тот самый гроб?!
– Я только это… я посмотреть хотел.
– Где? Когда?
– Да утром… в воскресенье это было, на рассвете. В парке, где ж еще.
– И что? – Анохина подошла ближе к нему, стараясь не обращать внимания на дурной запах изо рта и от его давно не мытого тела. – Вы открывали крышку гроба?
Мужчина посмотрел на нее испуганно. Он даже присел чуть, как будто собирался дать стрекача.
– Да вы успокойтесь, – сказала она. – Как вас зовут-то?
– Василий.
– А отчество?
– Какое у бомжа может быть «отчество»? – Мужчина скривил покрытые коростой губы. – Просто Василий… А меня что, теперь это… привлекут, да?
– Погодите, «просто Василий»… Пока не вижу причин вас «привлекать». А вот свидетелем, – она покосилась в сторону выглянувшего из ДЧ капитана, – вы можете оказаться важным…
– Да это же бомж Вася, – сказал капитан. – Он в парке проживает. Не слушайте его, сейчас он вам набрешет с три короба.
– А зачем тогда его сюда доставили?
– Для порядка, – строго сказал капитан. – Велено опросить всех, кто может знать об этом вот… случае хулиганства. – Он поморщился. – Придется вызывать уборщицу, чтобы все тут с хлоркой помыла. Скоро опер придет, он этих двоих для протокола опросит…
– И ничего я не брешу, – подал реплику обиженный чем-то человек без определенного места жительства. – Ну да… бывает, что цветочки беру… Так ведь жить-то как-то надо? Мертвым они уже ни к чему. А мне… ну… на кусок хлеба хотя бы.
– Что за «цветочки»? Никак не пойму, какая связь?
– Ну дык… в гробе-то цветы были.
– Что? – удивленно переспросила Анохина (этого в сводках о данном происшествии не упоминалось). – Цветы? Какие?
– Ну дык… гвоздики, какие ж еще. Я их отнес… это… – Василий замешкался, подыскивая слова. – Ну, короче, продал за копейки какой-то торговке…
– Вы берете цветы с могил и относите их тем, кто торгует цветами?
– Ну… иногда. И не с могил… Это… только с братской могилы в парке.
– Ага, – Анохина покачала головой. – Теперь начинаю понимать… Что было нарисовано на крышке гроба?
– Волк… – Василий вдруг ощерил желтые прокуренные зубы. – Вот такой вот…
– Хм… сколько в гробе было цветов?
– Так это… двадцать. Двадцать гвоздичек… я их все и забрал.
У Анохиной вдруг пробежал холодок по спине.
– Четное количество, значит?..
– Ну да, – сказал бомж. – Это ведь могильные дела… Цветы мертвым всегда четное число кладут.
Анохина жестом отозвала дежурного.
– Это важный свидетель. Срочно свяжитесь с тем сотрудником, что ведет дознание, пусть его хорошенько опросит.
Капитан прошел обратно в помещение ДЧ и стал кому-то звонить.
– На «Газели» привезли тот гроб…
Эту реплику подала девушка. Анохина, обернувшись, с удивлением уставилась на нее.
– Что вы сказали? Вот только что.
– Гроб привезли на микроавтобусе… предположительно марки «Газель». Мы с Толей как раз были в парке… и кое-что видели. Мой Толя, кстати, работает… работал в автомастерской. Он механик и знает все про автомашины.
Сказав это, она высморкалась в переданный ей Анохиной платок.
– Я вчера забыла рассказать об этом следователю… не в себе была. Мне кажется… – Она посмотрела на Анохину заплаканными глазами. – Мне почему-то кажется, что и моего Толю убили из-за этого.
Прошло около полутора часов после того, как Волков позвонил Светлане и попросил ее разузнать о ЧП в Апшеронском районе. Он как раз подходил к кинотеатру, где в понедельник случилась катавасия по поводу якобы заложенной там бомбы, как зазвонил его сотовый телефон.
– Да.
– Это Светлана, – ее голос странно вибрировал. – Алексей, я тут свое следствие провела… Ну, так получилось удачно, кое с кем смогла поговорить…
– Судя по голосу, что-то важное узнали?
– Вы будете шокированы! Получили вот только что важную инфу про гроб! Теперь кое-что проясняется.
– Про гроб? – удивленно переспросил Волков. – Я ведь просил вас узнать про ЧП в соседнем районе.
– Про это тоже кое-что узнала. Вы где сейчас?
– У кинотеатра «Космос».
– А… так это рядом. Я сейчас приду, все расскажу.
Рассказ Анохиной занял минут десять. Волков, порой хмурясь, порой удивленно приподымая бровь, смотрел то на нее, то на пятно на тыльной стороне здания кинотеатра – изображение оскаленной волчьей пасти уже успели закрасить.
– Так-так… – Он еще минуту или две переваривал услышанное. – Так-так… – повторил он. – Ну, с гробом и показаниями девушки пусть местные товарищи разбираются. Мне история с расстрелом лесников в предгорьях не дает покоя…
Он посмотрел на часы, затем достал из кармана мобильник. Набрал номер Коваля. Рыжий ответил не сразу, но ответил.
– Коваль, это Волков.
– Ну, чего тебе? Я сейчас на совещании у местных.
– Я собираюсь отправиться в Апшеронск, там держат в КПЗ гражданина, подозреваемого в убийстве двух сотрудников лесной охраны.
– А на фига? – поинтересовался голос в трубке. – Зачем тебе это?
– Это может иметь отношение к «братству», а также к нынешним событиям в этом городе.
– Да ну? – в голосе Рыжего Волков ощутил немалую порцию яда и иронии. – Откуда знаешь?
– Как раз хочу побольше узнать.
– Чушь… это все никак не связано, – сказал Коваль. – Сегодня, уже через пару часов, будет встреча с представителями местной диаспоры. Ну и… и еще кое с кем.
– И что это даст?
– А то, что ситуация полностью под контролем. Сегодня еще пару-тройку сопляков свинтят… Как с той, так и с другой стороны. Старшие наподдают своим бузотерам подзатыльников! И все успокоится. Понял меня?
– Так я могу взять «Соболь»?
– Бери!.. Мне этот драндулет без надобности.
– Тут Светлана Леонидовна… Она тоже в Апшеронск хочет ехать.
– Светлана? Гм…
На другом конце линии несколько секунд сохранялось молчание.
– Ладно, – сказал Коваль. – От нее тут все равно никакого толка нет. – В трубке неожиданно послышался его густой смех. – Она тут уже пыталась навести шороху. Собрала бомжей и каких-то сумасшедших, в свидетели их тащит. Короче, цирк с конями.
– Так Анохина и Фомин едут со мной в Апшеронск?
