— Ты такая потаскушка, — сказала Сибил, вошедшая, чтобы позвать их ужинать. — Неужели не могла подождать до ночи, Лили? Что ж, в следующий раз первая буду я, — сообщила рыжеволосая сероглазка.

На ужин подали кроличье жаркое в тарелках из хлеба. Фин подобрал все до крошки, он уже много месяцев не ел так вкусно. Эль у хозяина оказался пряным и ароматным, и Фин подумал, что не так-то просто обычному перевозчику иметь такой стол. Возможно, дело в талантах его дочерей? А может, он пополняет свои доходы, занимаясь браконьерством и воровством, ведь вряд ли сейчас много желающих перебраться через реку. Когда со стола убрали, а детей положили в кроватки, Парлан Файф пожелал своему гостю доброй ночи, подмигнув дочерям, пришедшим, чтобы увести Фина.

Они привели его в маленькую комнатушку, почти всю занятую огромной кроватью. Между кроватью и стенкой помещался небольшой столик, на котором стояла и коптела единственная толстая короткая свечка. В комнатке имелось окно, на ночь закрытое ставнями. Сестры, не тратя даром времени, быстро разделись сами и раздели Фина, но бриджи он все же снял сам, таким образом не дав им увидеть свой кошелек с монетами — спрятать его куда-нибудь в потайное место он не успел.

Они оглаживали его голое тело, издавали громкие восклицания, будто оценивали племенного жеребца. Что ж, весело подумал Фингел Стюарт, ему так и придется служить им жеребцом следующие десять дней. Наконец он повернул женщин к себе спиной, обхватил обеих руками и начал ласкать грудь. Их грудь ему нравилась — округлая, пышная и лакомая. Он пощипал соски. Обе сестры возбужденно вскрикнули.

— А теперь в постель! — скомандовал Фингел, подтолкнув обеих женщин.

Ему вспомнился похожий случай — много лет назад во Франции с двумя дамами. Неплохое было время.

Фин лег между Лили и Сибил, обняв каждую.

— Что будем делать, девочки? — спросил он.

— Ты уже поимел Лили, — обиженно произнесла Сибил. — Я хочу, чтобы меня тоже хорошенько отымели!

— Значит, сделай так, чтобы я тебя захотел, у твоей сестры это получилось. Можешь для начала приласкать ртом мой член, тогда он придет в нужное состояние, чтобы ублажить тебя.

Сибил ни секунды не колебалась. Она выбралась из его объятий и опустилась на колени между ног Фина.

— О, твой член хорош, даже когда отдыхает. Большой! — похвалила она, понадеявшись, что Фин знает, как им пользоваться.

Впрочем, судя по звукам, которые издавала ее сестра раньше днем, он обладает достаточным умением. Сибил умело начала ласкать Фина и при помощи языка добилась того, что его член вздыбился.

Голова Фина кружилась от восторга. Лили, распутница, подставила к его лицу свое лоно, и запах женщины опьянил его. Он даже не знал, которая из двух возбуждала его сильнее. Если они сумеют удержать его естество вздыбленным, он больше чем удовлетворит обеих.

— Иисусе! Господи Иисусе! Ты знаешь, как доставить женщине радость! — стонали сестры.

Они оказались просто ненасытными и не испытывали никаких колебаний, готовы были на все, что угодно, лишь бы он их удовлетворял. Фин поражался собственным силам, особенно когда вспоминал прошедшие месяцы. Но с другой стороны, он и сам был мужчиной сладострастным, только его потребности все это время подавлялись из-за болезни, а сейчас он снова вошел в полную силу. Обслуживать этих двух девок целых десять дней — да уж, ему придется потрудиться, но Фин всегда держал свое слово. Кроме того, ему требовалось побольше узнать о том, что сейчас происходит в Шотландии, а уж потом добираться до Эдинбурга.

Никто из них не поднялся с общей постели до следующего полудня. Но затем сестры все же встали и принялись за свои обычные дела, как ни в чем не бывало. Зато Фину казалось, что упряжка диких коней проволокла его по всем вересковым пустошам. Он понимал, что если хочет пережить эти десять дней с Лили и Сибил, придется их обуздать. Встав с постели, они быстро оделись и ушли, оставив его одного, и у него появилось время, чтобы спрятать кошель с деньгами. Плохо прибитая доска сразу под кроватью представляла собой идеальный тайник. Фин сунул кошель под нее, оделся и пошел искать сестер.

— У нас кончились дрова, — сказала Лили, едва он вошел в общую комнату.

— Я принесу, — ответил он. — А где твоя сестра?

Лили пожала плечами.

— Если ты хотел остаться со мной наедине, самое время, — призывно произнесла она, подошла к нему и потянулась рукой к промежности.

Фин решительно отвел ее руку.

— Веди себя прилично, девица, — велел он. — Вы меня и так вымотали. Я принесу дров, ты найдешь Сибил, и мы поговорим.

Высокую кучу дров он обнаружил сбоку от дома, набрал охапку и принес в общую комнату, где его ждали обе сестры. Бросив дрова на пол, Фин повернулся к ним:

— Похоже, вам обеим понравился мой член, сестрицы, верно?

Они захихикали.

— Тем не менее я тут один и после ваших вчерашних распутных игр совершенно вымотан. Поэтому все оставшееся время моего рабства я буду брать в постель только одну из вас, по очереди. Хотелось бы дожить до того времени, когда смогу вернуться домой, в Эдинбург.

— Но этой ночью нам было так весело, — надула губки Сибил.

— Это верно, я такой ночи и не припомню, — согласился с ней Фин. — Но ваш отец назначил цену — я должен обслуживать вас десять дней. При этом он не сказал, как именно. Если вы хотите в это время хороших плотских утех, то будете делать так, как я говорю. Кто из вас старше?

— Я, — ответила Сибил.

— Значит, сегодня постель со мной будешь делить ты, — решил Фин. — А где ваш отец?

Лили захохотала.

— На несколько дней пошел навестить свою подружку. Сказал, что слушал нас всю ночь напролет и сам ужасно захотел женщину.

— Значит, пока он не вернется, — заявил Фин, — мужчиной в этом доме буду я, а вы должны мне повиноваться и выполнять мои требования.

— А если мы откажемся? — лукаво спросила Лили.

— Придется как следует отшлепать вас! — отрезал Фин, и сестры снова захихикали.

Парлан Файф не возвращался домой почти все те десять дней, что задолжал ему Фин за переправу через реку. Фингел его за это не винил; он понимал, что жить в одном доме с Лили и Сибил, когда их обуревала похоть и жажда мужчины, было нелегко. Сам Фингел провел эту зиму с умирающей старухой, а вот Парлан Файф — с двумя похотливыми молодыми женщинами, мечтающими о крепком мужском члене. Фин надеялся, что когда он снова отправится в путь, насытившиеся сестры успокоятся хотя бы на пару недель.

Его жизнь в этом доме разнообразием не отличалась. Он ежедневно помогал сестрам по хозяйству. У них было стадо овец, от которого они получали дополнительный доход, так что Фин помогал и с овцами тоже. Наступал вечер, они ужинали, укладывали детей спать — славные детишки особых хлопот не доставляли, и ложился с Лили или Сибил в большую кровать, ублажать кого-нибудь ночь напролет. Вторая сестра в это время спала в маленькой комнатке с детьми, на брошенном на пол тюфяке.

Фина не печалило, что десять дней подходят к концу. Его собственные долгие месяцы вынужденного воздержания закончились благодаря сестрам, и вожделение на какое-то время утихло. Он был готов снова выйти на дорогу, да еще и вспомнил кое-что. У него был верный слуга по имени Арчи, а человек, которого звали Айвер, — это воин.

За два дня до того, как Фин собрался уходить, вернулся улыбающийся, довольный на вид Парлан Файф и объявил дочерям, что летом женится на своей Кэти и оставляет дом им.

— Вы уже давно взрослые и должны справляться сами, — сказал он. — Вряд ли кто-нибудь из вас выйдет замуж, ни один мужчина не захочет взять в жены ту, чья дорожка протоптана так, как ваши. Но я