Запрыгнув на Моня, скомандовал:
– За мной!
Эльфам ничего не оставалось, как плестись следом. У меня на душе потеплело от осознания того, что в этом мире есть мужчина, которому моя судьба небезразлична.
Минут через сорок мы выехали на широкую площадь, вымощенную каменными плитами. На ней располагалось лишь одно величественное здание. Светло-серый каменный дворец, казалось, натянул на уши комедийную шапочку серебристого купола. Короткий покосившийся шпиль был увенчан странным знаком с непонятной вязью. Вокруг здания росли пыльные вечнозеленые деревья, издали похожие на пирамидальный тополь. Они создавали привычный вид курортного крымского юга.
– Это княжеский дворец? – восхищенно спросила я, обозревая архитектурную красоту.
– Не-а, – ответил тролль, слезая с Моня и что-то шепча ему на ухо.
Животное понятливо кивнуло и утопало прочь, лизнув меня на прощанье.
Вытерев обслюнявленную щеку и посмотрев вслед любимчику увлажнившимися глазами, я задала следующий вопрос:
– А что?
– Приемная, – буркнул тролль. – Пошли.
Положившись на его знания и порядочность, а также испытывая чувства, в которых было страшно признаться даже себе самой, я пошла за ним. Немного погодя нас догнали пропотевшие эльфы, которых постарался облагородить Монь, усердно шлепая лапами по дороге и поднимая пыль.
Мы выстояли длинную, утомительную очередь, состоящую сплошь из претенденток на мужское внимание сиятельного диэрского князя и экспрессивно жестикулирующих в громких беседах родственников невест, и – о слава тебе, Господи! – наконец-то оказались внутри прохладной гостиной, уютного помещения белого мрамора с полукруглыми диванчиками, пальмами в кадках по периметру и миленьким каменным фонтанчиком посредине. От фонтанчика ощутимо веяло прохладой. Учитывая жару и усталость, меня подмывало нырнуть в его крохотную чашу с головой и не выныривать как минимум час. Мои тоскливые жадные взгляды и особенно – чаяния, по-моему, разделяли все присутствующие. Хорошо, что рядом не стоял Монь, а то наверняка он бы так и сделал. Запросто. Хлюпался бы в бассейне фонтанчика, не заморачиваясь никакими глупыми условностями.
В доме нас встретил щупленький неказистый мужичонка, замотанный по уши в привычную здесь полосатую хламиду. Видимо, от сознания собственной значимости местный распорядитель любовного фронта обвешался различными украшениями, словно рождественская елка. Они слепили глаза режущим ярким блеском алмазов, сапфиров, изумрудов и рубинов, выпирали и царапали глаз безвкусным массивом золота в виде цепей, браслетов, брошей, серег и прочего ювелирного ширпотреба.
Вообще, какой простор работы для Фрейда! Это ж сколько всего и где мужику в разных местах не хватает, чтоб компенсировать нехватку украшениями В ТАКИХ КОЛИЧЕСТВАХ?!
Изучив толстую кипу моих бумаг, включающих и прошение, дядя окинул меня с ног до головы наметанным взглядом бывалого сутенера, снисходительно поулыбался пару минут, будто ювелир, которому попытались всучить заместо ограненного алмаза битую бутылку, и убил наповал:
– Не подходит!
– Это почему? – немедленно влезла я, начиная жутко заводиться.
А что бы вы сказали на моем месте? «Спасибо, утешил»?! Оказаться в нескольких шагах от цели и так обломаться! И это мне за все принятые мучения? Ну уж нет!
– Таких экземпляров… – снизошла до меня эта гаремная отрыжка.
Меня затрясло. Я те сейчас устрою «экземпляры»! Мурло домостроевское!
– …У нас как собак нерезаных, – продолжил свою мысль козлиный выкидыш.
– …Никакой экзотики!
Во мне заклокотало. Ах ты, дряхлая подставка для украшений, экзотики под старость захотел? А шило в попу не хочешь для остроты ощущений?! Будет тебе экзотика! На всю жизнь запомнишь, как русских девушек оскорблять!
– …Изюминки нет! – закончил прочувствованную речь сморчок в тюбетейке. Унижение довершилось словами: – Следующая!
У меня изнутри поперло такое всепоглощающее желание выступить в роли большевиков и открыть ему революцией глаза на реалии жизни… просто дым из ушей повалил! Как у того джинна из «Волшебной лампы Аладдина»!
Я элегантно закатала рукава, предварительно осмотрев целостность ногтей, тщательно примерилась и… Только я собралась свое желание предметно реализовать, как отчаянно брыкающуюся валькирию бережно сгребли в охапку и любовно вынесли на улицу со словами:
– Не нать! Не поможет! Че-то другое попробуем!
– Другое?! – взревела раненым подсвинком смертельно оскорбленная девушка. – Экзотики?! – Я прошипела: – Счас я вам всем устрою «Маски-шоу», и никому мало не покажется! – Рявкнула оторопевшим мужчинам: – Где у вас тут торговые ряды?
Мыр мудро решил не встревать со мной в разборки.
– Тама, – указал мне пальцем в сторону рынка.
Это он молодец, это он правильно. Мне счас сам черт не брат. Попадет под горячую руку – оторву хвост, обломаю рога, и новый Пушкин сочинит историю «Как черт блондинку под ручку в гарем водил!» Ага. Нецензурную.
– За мной! – приказала я и рванула, включив дополнительное ускорение.
Я летела по улице, кипя праведным возмущением, размахивая руками и брызжа слюной во все стороны. Редкие прохожие, встречавшиеся на моем пути, шарахались, мгновенно впечатлялись видом разъяренной фурии и опасливо вжимались в беленые стены домов и ограды заборов.
– Леля, не так быстро! Остановись! – орал бегущий за мной Магриэль.
Ну-ну, господа эльфы, поздновато опомнились!
– Давай спокойно все обсудим! – вторили ему братцы.
И какой смысл? Сейчас я и «спокойно» – величины несоизмеримые, как «от забора до обеда».
– Не гони! – увещевал Мыр.
– Все потом! – горячо отказалась идти на уступки раненная в самое сердце жертва вкусовщины и бюрократического произвола, продолжая следовать заданным маршрутом. Грозно кое-кому пообещала: – Я здесь устрою ма-аленький, довольно скромный показ современной моды, а потом с удовольствием дам в бубен… ой, дам интервью!
Наши прониклись, впечатлились и отстали. Всяк понимал: своя шкура всегда дороже. Ну и умницы!
Не снижая скорости, я дымящимся ледоколом врезалась в торговые ряды и, рассекая толпу, принялась искать необходимые принадлежности для бутафорского перевоплощения.
Первой я оккупировала лавку, торгующую парфюмерией и косметикой, где довела милую хозяйку до истерики. Изящная элегантная эльфа никак не могла понять, что же от нее хочет всклокоченная девушка с безумными глазами, исступленно роющаяся на полках среди баночек с румянами, пудрами, красками для волос, помадами и тенями. Выбрав необходимое и отмахнувшись от робких протестов владелицы, пытающейся обуздать напрочь потерявшую чувство стиля покупательницу, я предоставила мужчинам почетное право оплатить дамские покупки и нацелилась на другую торговую точку.
Второй жертвой моей буйной фантазии стал портной. Несчастный гоблин заработал сердечный приступ, когда понял, что именно от него требуется. Не поверив своим ушам, бедолага трижды переспросил и, получив в последний раз утвердительное рычание, смирился со злодейкой-судьбой и снял все необходимые мерки. Не доверяя портному и закройщикам ни на грош, я выцыганила кусок мела и подробно, в деталях, как смогла, нарисовала заказ. Изучив расширенными глазами требования спятившей заказчицы, гоблин схватился за сердце и слабым голосом пообещал выполнить заказ за два дня. Я посулила ему премию, изменив срок выполнения на завтрашний день, и благополучно отбыла в направлении
