приводила множество доводов, глядя на Мыра умоляющими глазами. Аргументы не сработали и в голове тролля не прижились. Он попросту отмел все мои возражения одной фразой:

– Надоть!

Ему, понимаешь, «надоть», а мне вот «не надоть». Лапоть растоптанный! Господи, где мой правильный литературный язык? Почему в последнее время меня просто наизнанку выворачивает от желания употреблять неэтичные выражения? Видимо, это заразно… Мама!!! Что это?

– Фляф! – издал Къяффу свой коронный выклик «команчей», и на тропинку высыпала куча-мала подобных существ всевозможных размеров. Эти создания вежливо помахали нам ножколапками и замельтешили вокруг.

– Можно я упаду в обморок? – пробормотала я скорее риторический вопрос себе под нос, но была услышана троллем.

Наглый проводник прищурился и сообщил:

– Не-а. Потома шлепнисся. Щас некада.

И мне в первый раз в жизни захотелось дать кому-то в глаз. Со всего размаха и с садистским удовольствием. Утешало лишь одно (и даже как-то радовало): эльфы чувствовали себя не лучше меня. На их красивых лицах отчетливо читались отвращение и брезгливость. А уж когда им сообщили, что кьяфардов придется покинуть, то они и вовсе впали в уныние. Видели бы вы, как они обнимались с бедными животными. Как будто хотели их задушить. Типа не доставайтесь вы никому! Кошмар!

Надо будет на досуге обогатить их эльфийский литературный запас Шекспиром и рассказать о печальной судьбе Отелло и Дездемоны. Только отойти на безопасное расстояние во избежание чьего-то (не будем показывать пальцем!) желания претворить бессмертное творение классика в нашу и без того нелегкую жизнь. С них станется и помолиться не дать. Эльфы. Какой с них спрос?

– Мы мошшем фысссупассь, – подкатился к нам Къяффу. – Плоссу фасс, матам.

– Мадемуазель, – поправила я его в то время, пока тролль с неимоверными усилиями отрывал мои руки от себя.

– Плоххо, – посетовал осьминогопаук. – Ссакая сефушшка соолшшна пыссь самушшем. Но эссо попссафимо. Посссфольссе пссетлошшись фам ссфои ноххи и ссесссе.

Мне после этого предложения та-а-ак поплохело… У меня, честное слово, просто не хватило фантазии представить нашу семейную жизнь. Все, что рисовало мне воображение, – это меня, всю из себя красивую, в грязи, тине и слизи, мучительно решающую, какую из восьми ног гипотетически можно считать рукой, чтобы под нее взять. Я боюсь даже мысленно решать вопрос, каким… хм… экстравагантным способом осьминогопауки размножаются…

– Не балуй! – погрозил пальцем новоявленному претенденту в женихи Мыр.

– Сссанясса, – разочарованно прошамкал Къяффу. – Ссалххо. Холлосса.

Меня до такой степени заклинило, что я могла лишь кивать головой, как китайский болванчик, и повторять:

– Занята. Спасибо. Занята. Спасибо. Занята. Спасибо.

– Пересидела в девках, – поведал Мыр дружбану. – Мужика ей надоть. Тудой и везем.

– А-а-а, – выпучил на него гляделки болотный проводник. – Ясссно. Поехххали.

Пристрелите меня кто-нибудь! Ну будьте так милосердны! Два монстра обсуждают мою интимную жизнь как ни в чем не бывало, у всех на виду! Мне от стыда свариться на месте или чуть подождать и получить разрыв сердца? Этот кошмар когда-нибудь закончится?

Выяснилось, что нет. Это было только начало…

Мне что-то там первый раз в жизни хотелось? Так вот, это были мелочи! Сейчас мне исступленно (беспредельно, безгранично, ужасно, до жути, необычайно, зверски, безмерно) хотелось сразу несколько вещей одновременно: свалиться в обморок, заорать, оказаться отсюда подальше и накостылять неведомым мне Демиургам, записанным в довечные враги. Я даже мраморную плиту в памяти установила с толстой зарубкой: «Найду – забью ногами!» Руки оставила свободными для бейсбольной биты, дрына, монтировки и других восхитительно тяжелых предметов!

Потому что осьминогопаук расплющился блином! И на эту желеобразную склизкую подушку я должна буду залезть!

До тролля наконец дошло: сама я с места не сдвинусь и туда не полезу. Эту проблему он решил по- простому и радикально – снял отупевшую и одеревеневшую девушку с Моня и плюхнул в середину колыхающегося «блина».

– Мм, – старалась я разжать сведенные судорогой челюсти и выразить протест.

– Та ладна, – махнул на меня рукой Мыр. – Че там!

Это он о чем? Он думал, я ему спасибо хочу сказать? Я ему скажу! Я ему все скажу и покажу, дайте только срок!

Ко мне на негнущихся ногах подковылял Магриэль и сунул в руки бутылку со словами:

– Тебе это, пожалуй, тоже сейчас очень пригодится.

– Это че? – тут же встрял подозрительный тролль, разглядывая пузырек.

– Самогон, – повинился эльф. – От нервов.

– Спятил?! – заорал на него Мыр и полез отнимать у меня успокоительное.

Ха! Счас! Легче у голодной собаки мозговую кость отобрать, чем лишить меня алкоголя!

В ответ на противоправные действия зеленого коммандос я злобно оскалилась и зажала в руках бутылек, как гранату с выдернутой чекой. Намертво! Тролль скумекал – дело швах, разъединить нас невозможно, и тяжело вздохнул, укоризненно глядя на брюнета:

– Че-то будет. Сопьется девка.

На сию гнусную инсинуацию я грозно сверкнула глазами и свирепо поведала всем окружающим свое более чем авторитетное мнение:

– Гы-гы-гы! – Подумала, о чем забыла сказать, и добавила: – Гы-гы!!! – при всем этом старательно пытаясь свернуть фигу из пальцев, сжимающих «горючее».

– Вот видишь, – задумчиво заметил Магриэль, рассматривая мои манипуляции с пальцами и додумываясь до итогового результата. – Я был прав. Хуже уже не будет.

– Не-а, – не согласился с ним тролль. – Щас все тока начнется. – И пошел проверять посадочные места согласно купленным билетам.

С нами остались самые крупные осьминогопауки в количестве семи штук. Пять для нашей экзотичной межрасовой компании, один для Моня и один для перевозки вещей. Все остальные многолапики воспитанно помахали нам на прощанье ножками и усеменили в чащу, утаскивая за собой истерически ржущих кьяфардов.

– Лелля-а, – позвал меня Къяффу.

– Ась? – отозвалась я, сосредоточенно ковыряя пробку и абстрагируясь от неприятных ощущений: слизь, покрывающая перевозчика, начала пропитывать мои штаны.

– Хомффосссно? – поинтересовался обходительный многоногий и многофункциональный мужчина.

– А то! – Успешное открытие бутылки на время примирило меня с нелицеприятной действительностью.

– Ссамешшасссельно, – обрадовался монстрик и выставил свои гляделки перископом вверх.

– Ик! – отреагировала я на очередное видоизменение кавалера и залпом выдула полбутылки. – Клево! А ты, пацан, ништяк! Круче трансформера! Ик! Пардоньте – эт я от счастья. За тя, мужик! Чтоб те юсовские хреновины дефо… дефр… дефлорировались от зависти! Во!

И мы двинулись в болота. Мой ногастый оладушек гордым флагманом указывал путь, перекатываясь у меня под мягким местом желейным головотелом и создавая эффект водяного матраса. Только почему-то очень склизкого и клейкого.

Непорядок! Надо написать жалобу производителю! Как можно пускать брак в свободную продажу! Знака качества и народного контроля на них нет! Распустились, понимаешь! Придется помыть на остановке…

К тому времени, когда я созрела, чтобы поделиться умной мыслью о водных процедурах, мы запрыгали по кочкам.

– Къ… – начала я и прикусила язык. – Фу-фу!

– Хаххая сы ласссхофая, Лелля, – умилился мой некондиционный и немытый матрас без бактериальной