что квартира Гераськиных находится во втором подъезде, на последнем, девятом, этаже. Подойдя к парадной, я позвонила в нужную квартиру по домофону. Никакой реакции не последовало. Сколько я ни нажимала на кнопки, никто на мой звонок не откликался. Даже соседи не отвечали.

К парадному подошла женщина лет пятидесяти и достала из сумки связку ключей.

– Извините, – обратилась я к ней, – вы Гераськиных знаете?

– Как же не знать, знаю, – подтвердила женщина. – А вы им кто будете?

Ответ созрел у меня практически сразу:

– Одноклассница. У нас встреча выпускников намечается, а дозвониться до Гераськиных никак не получается.

– Понятно, – кивнула моя собеседница. – Только вы зря сюда пришли. Паша с Линой больше не живут здесь.

– Как не живут?! – Я захлопала глазками от удивления.

– Да вот так. Продали квартиру и съехали!

– Вы, случайно, не знаете, куда? – продолжала допытываться я.

– Понятия не имею! – Женщина открыла дверь и зашла в парадное.

Похоже, она покрывала своих соседей. Мне было доподлинно известно, что брат с сестрой все еще прописаны здесь, а соседка пыталась уверить меня, что они продали квартиру. Вероятно, Гераськины попросили ее говорить так всем, кто будет ими интересоваться. Пока я размышляла, что мне делать дальше, к парадному подошла толстая деваха и наклеила на доску объявлений какой-то листок. Проявив профессиональное любопытство, я пробежала его содержание глазами. В объявлении говорилось о том, что завтра вечером состоится собрание жильцов, для обсуждения каких-то коммунальных вопросов. А подписано оно было председателем домкома.

– Скажите, пожалуйста, – обратилась я к ней, – это вы – председатель домкома?

– Да, – кивнула деваха и уточнила: – Это вы сто вторую квартиру покупаете?

– Нет, я ищу Гераськиных, но, говорят, они здесь больше не живут. Вы, случайно, не знаете, как их найти?

– А вам они зачем? – строго осведомилась председательша, испытующе глядя мне прямо в глаза. Я не успела повторить ту же легенду, поскольку она сразу задала второй вопрос: – Девушка, а вы, случайно, в академии права не учились?

– Училась, – подтвердила я, пытаясь разглядеть в лице своей собеседницы знакомые черты. У меня возникло ощущение смутного узнавания, но ни фамилии, ни имени своей визви я вспомнить не смогла, и это – несмотря на то, что у меня хорошая зрительная память.

– Не узнаете? – грустно улыбнулась молодая женщина. – Неудивительно, я так после третьих родов располнела, что меня никто не узнает. Моя девичья фамилия – Черкасова. А ты – Таня Иванова, да?

– Ага, – кивнула я и наконец-то вспомнила, как ее зовут. Мы учились с Натальей всего один год, потом она вышла замуж, забеременела, родила и взяла академотпуск. С тех пор ее внешность претерпела значительные изменения, причем далеко не в лучшую сторону. – Наташа, как хорошо, что я тебя встретила! Уделишь мне немного времени?

– Сейчас, только объявления на все подъезды развешу. – Черкасова направилась к соседнему подъезду, я последовала за ней. Приклеив объявление на стенку у другой двери, она поинтересовалась: – Значит, ты ищешь Гераськиных? А зачем?

– Я – частный детектив, сейчас расследую уголовное дело, которое некоторым образом касается Павла Гераськина. Он – очень ценный свидетель, – я замолчала, потому что из подъезда, рядом с которым мы остановились, вышла пожилая женщина. Поздоровавшись с председательшей, она принялась изливать ей душу, истерзанную коммунальными проблемами.

Наталья быстро остановила поток ее жалоб и обратилась ко мне:

– И вот так – каждый день! Впрочем, я не жалуюсь. Значит, говоришь, Гераськин – свидетель?

– Да, ценный.

– Таня, в общем, тут такое дело… Паша с Ангелиной переоформили свою квартиру на каких-то дальних родственников, которые здесь очень редко появляются, но за жилье исправно платят.

– Но прописаны брат с сестрой все еще здесь? – проявила я осведомленность.

– Да, прописаны здесь, – подтвердила председатель домкома, – но собственниками жилья они уже не являются. По-моему, на них кто-то наехал, вот они и подстраховались – избавились от собственности, чтобы ее не «отжали». Думаю, когда все уладится, они вновь на себя квартиру переоформят. Если, конечно, уладится.

– А кто наехал, не знаешь? – поинтересовалась я. – И почему?

– Нет, никакие подробности мне не известны. Да я и не особо расспрашивала Гераськиных. Зачем мне чужая головная боль?

– Тоже правильно, – согласилась я.

– Слушай, Таня, тут осенью приходил ко мне один тип, деньги предлагал за то, чтобы я помогла ему найти Ангелину или хотя бы Пашу, но я его культурно послала. – Судя по тому, как заматерела Черкасова, она могла и не очень культурно послать подальше незнакомого человека.

– Как тот тип выглядел? – спросила я.

– Высокий, крепкий, с бородкой, – вспомнила Наталья.

– А бородка его не наклеенной была?

– Не знаю, – пожала плечами Черкасова, – возможно… Только мне показалось, что его в большей степени Ангелина интересовала, нежели Павел.

– Наташа, что ты вообще знаешь об этих Гераськиных?

– Ангелина танцовщицей в ночном клубе работала, а Павел – компьютерщиком в какой-то коммерческой организации.

– В каком именно клубе? – уточнила я.

– Без понятия. Она это не афишировала. Я сама догадалась, – блеснула своей дедукцией Черкасова, – соединила два обстоятельства. Во-первых, она бальными танцами в детстве занималась, на конкурсы всякие ездила, призовые места занимала. А во-вторых, работа у нее была ночная. Я несколько раз видела, как она уже под утро на такси домой возвращалась. А днем она чаще всего дома была. По-моему, вывод очевиден – Ангелина работала танцовщицей.

– Как она выглядит?

Наташа начала описывать Гераськину, и я пришла к выводу, что Полину Круглову вполне можно было принять за Лину. Девушки были одного роста и схожей комплекции. Да, у них имелась небольшая разница в возрасте, но, если киллер не был лично знаком со своей будущей жертвой, он вполне мог принять за нее другую девушку, сидевшую на ее месте. Имена, кстати, у них тоже были созвучными. Так же, как и у Паши с Сашей… Я задала Черкасовой еще несколько вопросов, дала ей на прощание свою визитную карточку и пошла наводить справки о байкере, живущем неподалеку.

Во дворе дома номер сорок два прогуливалась молодая мамочка с коляской.

– Извините, – обратилась я к ней. – Вы Рому Санникова из третьей квартиры, случайно, не знаете?

– Нет, – пожала она плечами. – Мы сюда всего несколько месяцев тому назад переехали, так что я еще никого здесь толком не знаю.

Я «зашла» с другой стороны:

– А мотоциклисты у вас в доме есть?

– Есть один, – вздохнула мамочка, – покоя никакого от него нет! Только Яночка заснет, так он обязательно ее разбудит. У его байка так мотор визжит, что спасу никакого нет. Всегда слышно, когда он заехал во двор, когда выехал…

– Ясно. Описать этого байкера вы можете?

– Роста он среднего, а вот лица его я никогда не видела. Он все время в шлеме ходит… Хотя в последнее время он что-то не давал о себе знать. Может, мотоцикл сломался? – предположила моя собеседница.

– И как давно вы не видели, ну, или не слышали байк во дворе?

– Да уж больше недели. – Мамочка наклонилась к своей проснувшейся малышке.

Я попрощалась с ней и направилась туда, где оставила «Ситроен». Скорее всего на похоронах