вяло согласился Александр.

            И принялся за когда-то горячо любимую, потом привычную и, наконец, как уже думал, навсегда оставленную из-за писательского труда работу.

            Как во сне он что-то делал. Придумывал. Изобретал. Писал. Рисовал. Набросал вчерне все 16 страниц макета, который, изумляясь его умению и опыту, на все лады хвалил отец Игорь. И уже под вечер пришел домой.

            Здесь он наотрез отказался от ужина. Не удержавшись, рассказал не на шутку встревожившейся этим обстоятельством Вере обо всем, что произошло. А затем сам, в свою очередь, попросил ограничиться одним Серафимовским правилом, быстро прочитал его и ушел к себе, крепко-накрепко забаррикадировав креслом дверь.

6

            То, что было дальше, можно назвать лишь кошмарным сном, от которого порою всю жизнь приходишь в себя.

            …Александр бежал от кого-то, такого леденяще-ужасного и смертельно-опасного, что на него было страшно даже оглянуться…

            Сердце бешено колотилось, так и рвалось из груди…

            Он уже не помнил, сколько времени продолжалась эта погоня, как вдруг споткнулся о камень на краю зияющей черной пропасти и… с разгону полетел в нее.

            Далеко внизу, на дне этой пропасти, стремительно приближаясь, виднелись острые глыбы, от предчувствия неминуемой встречи с которыми сильно заболело сердце.

            Он так и проснулся – от этой боли в груди.

            Попытался встать, но, застонав, бессильно откинулся на подушку…

            «Что это?» - не понял он.

            А боль усиливалась, разливаясь по всему телу и делая его неподъемно-свинцовым, и, наконец, стала такой, что трудно было даже вздохнуть.

            К счастью, за стенкой послышался кашель Веры.

            «Не спит! - понял Александр – Стыдно, конечно, крепкому, молодому мужчине звать безнадежно больного человека. Но если я так и помру – разве потом ей будет легче?»

            И он решился-таки побеспокоить ее. Однако, вместо того, чтобы крикнуть, зовя на помощь, лишь слабо прохрипел:

            - Вера…

            Кашель в комнате Веры затих, а затем, приближаясь, послышалось шарканье комнатных тапочек. Наконец, Вера, судя по звукам, дошла до его двери.

            - Александр? Ты меня звал? – полувопросительно-полуутвердительно чуть слышно окликнула она.

            - Да-да… - прошептал Александр. – У меня что-то с сердцем! Вызывай скорую…

            Вера сделала попытку войти к нему в комнату, но кресло не позволило ей сделать это.

            - Я не могу открыть дверь! – пожаловалась она.

            - Это я закрыл ее…

            - Зачем?

            - От кота…

            - Как же я теперь открою ее?

            - Да тебе и не надо этого делать. Врачи сами отодвинут кресло. Ты только, пожалуйста, поскорей вызывай их…

            - Хорошо! Сейчас-сейчас...

            Не в силах по-прежнему двигаться, Александр слышал, как Вера, захлебываясь в кашле, взволнованно называет его имя и свой адрес. Как потом, спустя несколько минут – надо же, слабо удивился он, как иногда умеет оправдывать свое название скорая