- Александр! – привычно, по-монастырски назвал себя тот, но, вспомнив, что он в миру, да к тому же теперь начальник коллектива, в котором, судя по всему, придется много менять, с небольшой запинкой добавил: - Николаевич!

            - Очень рад, - подбежав, затряс ему руку остроносый, в глазах которого не было особой радости, наоборот, сквозило разочарование: - Григорий Жилин! Можно – просто Гриша. Аз есмь единственный летописец, сие речь - корреспондент нашей газеты!

            - А я Светлана! – кокетливо представилась девушка.

            - Очень приятно, - кивнул Александр. – А по-православному?

            Девушка с недоумением посмотрела на него, и он пояснил:

            - Ну, в святцах есть преподобная Фотиния и мученица Фотина. Какая из них - ваша небесная покровительница?

            - А я даже и не знаю! – поджала губы девушка.

            - М-да… покачал головой Александр и выжидающе посмотрел на музыканта-парня: – Ну, а вы?.

            - Булат… - нехотя отозвался тот. – Про небесного покровителя можете даже не спрашивать.

            - Это еще почему? Если человек носит имя, которого нет в святцах, то при крещении ему дается другое!

            - А я вообще не крещен!

            - Все ясно! – Александр понял, что задавать дальше вопросы - только время терять, и спросил: - Значит, все в сборе? Вот и прекрасно! Будем считать наше первое совещание открытым. И позвольте сразу задать вопрос:

            Он показал пальцем на монитор:

            - Что это такое?

            - Это? Компьютер! – усмехнулся Булат.

            - Я понимаю, что не трактор! – оборвал его Александр. - Я спрашиваю, почему на нем вместо газетных текстов - нотная грамота? Причем, мягко говоря, не совсем подходящая для этих стен!

            - А это я музыку сочиняю!

            - В рабочее время? Прикрываясь тем, что верстается номер?

            - А что тут плохого? Я сочиняю, а Светка потом исполняет! Она, между прочим, известная в городе рок-звезда. Полгорода на ее концерты собирается!

            Это было уже чересчур…

            Александр сел за третий стол, который уступил ему Григорий Жилин, и обвел глазами – кокетливо, угодливо и вызывающе смотрящих на него людей.

            Он никак не ожидал такого и не знал, что делать.

            Но молчать дальше и соглашаться со всем этим было нельзя.

            И он сказал:

            - Вам, конечно, знакомо известное выражение, что новая метла по-новому метет. Так вот, можете на меня обижаться. Можете, нет. Это ваше личное дело. Но, по моему глубочайшему убеждению, православную газету должны делать православные люди. Хотите в ней дальше работать, то вы, Светлана, начинайте ходить в храм, а вы, Булат, креститесь и продолжайте. Но с этой минуты я запрещаю на одном и том же компьютере создавать православную газету и писать рок-музыку, которая критикуется на ее страницах. Нельзя здание благого дела строить на фундаменте лицемерия и обмана. Все, совещание окончено. С теми, кто согласится с моими требованиями, мы начнем завтра делать не просто очередной номер, а создавать новую газету!

            С чувством выполненного долга Александр вышел из редакции и около стройки увидел громогласно руководившего строителями отца Льва. Тот, в отличие от благочинного, к счастью, был в темно-зеленом подряснике, и поэтому полосы от крашенной скамейки на нем были почти не заметны.

            Выслушав возмущение