Он ожидал вспышки гнева, угрозы высадить его с трапа прямо посреди моря вместе с этими свитками, в лучшем случае – увольнения и обещания выгнать его в ближайшем порту.

            Но Клодий неожиданно сказал:

            - Надо же… Видать, эти книги, и правда, для тебя дороже жизни. Тогда тем более я должен знать, что в них. К тому же, недостойно уважающему себя римлянину делать какие-либо выводы и тем более принимать решения, не выяснив сути дела. Ступай! И можешь быть спокоен. До этого я не сделаю им никакого зла, клянусь Юпитером! - кивком отпустил он Альбина.

            Но тот не тронулся с места, прекрасно памятуя, что его начальник особо не верит ни в каких богов.

            - Ну ладно, - тоже хорошо зная своего помощника, согласился Клодий. – Даю слово!

            Это было совсем другое дело! Слово Клодия по твердости напоминало алмаз. И было даже еще крепче. Этот самый крепкий драгоценный камень можно было разбить. А вот чтобы Клодий хоть раз не сдержал своего слова, такого на памяти Альбина не было ни разу.

            - Даю слово, - повторил Клодий, что если не найду в этих книгах ничего противоправного, то молча верну их тебе. Но если нет, прости, Альбин, закон – есть закон! Эти книги ищут по приказу самого императора. И я буду вынужден сдать их властям в ближайшем порту.

            - Уж лучше сдай тогда там меня, а их доставь по назначению! - через силу усмехнулся Альбин.

            - Да ты хоть понимаешь, что говоришь и о чем просишь меня?

            - Конечно, я серьезен как никогда!

            - Я тоже, - сухо сказал Клодий.

            И Альбин понял, что единственная возможность спасти книги – о себе он уже и не думал – это обратить Клодия в христианскую веру или хотя бы убедить его отказаться от своего намерения.

            - Ну что ж, спасибо и на этом! - благодарно поклонился он и вышел из каюты.

            А Клодий, проводив его долгим, задумчивым взглядом, поудобней устроился на ложе и приказал Грифону:

            - Читай!..

3

            Около домика в глубине церковного двора снова было пустынно.

            Все здесь было, как и пару часов назад. Только скамейка под окном стала ярко-зеленой и остро пахла свежей краской. На ее спинке белел большой лист бумаги с крупной печатной надписью:

            «Осторожно, окрашено!»

            Чуть ниже, очевидно, отцом Игорем, было приписано:

            «Поздно…»

            Александр невольно улыбнулся и посмотрел по сторонам: чего-то ему уже явно здесь не хватало. Тут на глаза ему попалась брошенная лейка, и он понял, что не чего-то, а кого-то: Алеши!

            «Да, после того, что здесь случилось, его, наверное, не скоро увидишь!» - огорченно покачал он головой и вошел в домик.

            На двери редакции теперь уже висела табличка, напечатанная тем же шрифтом, что и на скамейке:

            «Не входить! Верстается номер!»

            «Вот-те раз! – удивленно подумал Александр. – И чего же они, интересно, без меня там верстают? Тем более что отец Игорь запретил даже макетировать без него!»

            Он взялся за ручку двери и, внутренне собравшись, решительно открыл ее.