Всадник перехватил недоверчивый взгляд раба, которому явно начинало не нравиться, что разговор стал походить на допрос, и спросил:

            - Скажи, ты действительно обижен на своего господина?

            - Да, - коротко ответил раб и добавил: - Смертельно!

            - Я тоже, - явно вкрадываясь ему в доверие, сказал всадник. – И так же, как и ты, очень хочу ему отомстить.

            - И что же мы можем сделать? – вопросительно посмотрел на него Грифон.

            - Лично я не ищу от этого никакой выгоды! – с лукавой хитринкой во взгляде предупредил всадник. – А вот у тебя есть редкая возможность убить двух вепрей в одном лесу.[10]

            - Что ты имеешь в виду? Говори прямо! – потребовал раб, и всадник, глядя ему в глаза, твердо ответил:

            - Ты можешь и отомстить, и получить свободу.

            - А чем ты можешь поручиться, что все это будет действительно так? – засомневался раб. - Ведь я рискую жизнью, так как Клодий обещал убить меня, если я еще раз предам его. И больше чем жизнью – свободой! Поклянись!

            - Да я бы хоть сейчас и кем угодно – Юпитером, Зевсом, Гермесом! – забывшись, воскликнул всадник и, переходя на шепот, развел руками. - Но я действительно, христианин, хотя, как ты верно заметил, во мне осталось еще немало языческого… И, как христианин, не имею право давать клятвы…

            Грифон внимательно дослушал его до конца и вдруг удовлетворенно кивнул:

            - А вот это меня как раз и убеждает! Я насмотрелся на христиан, и точно знаю: кто-кто, а они не обманут.

            - Значит, договорились?

            - Договорились!

            - Тогда мы совсем скоро отомстим, и ты получишь свободу!

            - И что я для этого должен сделать?

            - Самую малость. Вызнать у Клодия с Альбином маршрут, по которому они собираются ехать в Аравии, сделать точный чертеж и передать его мне. Я буду стоять здесь. Незаметно. Всегда…

            - И это все? – удивился Грифон.

            - Да, - кивнул ему всадник. - А остальное я беру на себя!

3

            Рано утром раздался громкий нетерпеливый стук. Так однажды стучала в дверь Александра табуреткой Вера.

            - Вера, тебе чего?– крикнул спросонья он и вдруг, вспомнив все, потер ладонью лоб. – Ничего не понимаю…

            Стук повторился.

            Александр по давней армейской привычке мгновенно оделся и выскочил в коридор.

            Туда уже подтягивались: Лена с Псалтирью в руке, сонная Гульфия и сильно побледневшая за ночь Лидия.

            - Это, наверное, уже наши с Верочкой подруги! – сразу предупредила она и, открыв дверь, в испуге отпрянула.

            На пороге стоял… отец Лев.

            В заляпанном грязью подряснике, с сумкой и кадилом в руке.

            - Вот, простите, так торопился, что не стал ждать автобус и прямо сюда из храма пешком. А везде –