'Десять лет! — ужаснулся Эвбулид. — Если Гедите, которая уже стала официальной вдовой, удастся каким-то чудом поднять детей без денег, без друзей, то Диоклу будет двадцать три, Филе — двадцать два, даже Клейса станет невестой!.. Пройдет целая жизнь! И все же это хоть какая-то надежда пусть на старости, пусть совершенно незнакомыми увидеть их!'
- Но ведь для этого еще надо попасть в царскую мастерскую! — вслух сказал он и мечтательно прищурился: — Отмучаться десять лет — и домой...
- Если не попортишь ни одного листа пергамента при обработке! — злобно усмехнулся идущий сбоку пожилой надсмотрщик.— А шкурки эти тонкие, ножик острый — того и гляди, пропорет насквозь! Вот тебе еще пять лет рабства! А там уснешь от усталости и пересушишь его на солнце или, наоборот, не досушишь — вот и все десять! - пробормотал он, вздыхая, и вдруг накинулся на Лада с Эвбулидом. — А с твоими ручищами, скиф, только с нежными шкурками и работать! Да и ты, Афиней, можешь не мечтать о царских мастерских, только вас, неумелых эллинов, там не хватало!
- Я — Эвбулид! — поправил надсмотрщика грек, но тот, выделяя каждое слово шлепком плети по ладони, назидательно заметил:
- Эвбулид умер, его нет, никогда не было, и не будет ни через десять, ни даже через двадцать лет. Ты — раб из Афин, Афиней! Понятно? Ну, кто ты?
- Эвбулид! — выкрикнул грек, почувствовав, как кровь ударила ему в голову.
Если бы не веревка, которую крепко тянул на себя Лад, он бросился бы на надсмотрщика и зубами впился бы в него, а там — будь что будет...
Взвизгнула и обожгла спину плеть. Еще раз, еще...
Один из ударов пришелся в бровь, и кровь залила глаз Эвбулиду, мешая видеть надсмотрщика, уклоняться от его плети.
- Так кто ты?
- Эвбулид!..
- Кто?!
- Эвбулид...
Подъехавший к остановившимся рабам управляющий дворцом Эвдема узнал, в чем дело, оглядел круглыми глазками задыхавшегося от боли и унижения Эвбулида и приказал надсмотрщику:
- Бить до тех пор, пока не привыкнет к новому имени!
Охотно кивнув, надсмотрщик обрушил на Эвбулида град слепящих ударов.
- Кто ты? Кто?! — выкрикивал он, переводя дух.
- Афиней! — шепотом подсказал фракиец, болезненно морщась, точно это его били плетью. Остальные рабы тоже принялись уговаривать:
— Афи-ней! Афиней...
- Эвбулид! — повторил грек.
Надсмотрщик изо всех сил полоснул его плетью в ярости, даже не заметив, что этот удар принял на себя Лад, заслонивший Эвбулида плечом.
- Ты — Афиней! Запомнил? Повтори!
- Так он эллин? — встрепенулся евнух, с интересом наблюдавший из повозки за истязанием раба. — Тогда поаккуратнее! Он мне еще понадобится. Смотри — за его шкуру я спрошу с тебя, как когда-то с тебя спрашивали за испорченный пергамент!
Бросив на управляющего недовольный взгляд, надсмотрщик ослабил удары.
Лад, подставлявший под под них свое могучее тело, шепнул Эвбулиду:
- Смирись на время, брат! У тебя останется имя, потому что я все равно буду называть тебя Эвбулидом, даже если они убьют
