Пергам и не переплавят эти статуи в свои монеты, удовлетворившись, по обычаю, копиями из мрамора и глины!

— Да-да, я слышал об этом от Квинта! — вспомнил Эвбулид. — И я обязательно расскажу базилевсу о Пропорции, который приехал сюда, чтобы отравить его!

— Конечно, расскажешь! — согласился Аристарх. — Ты точно вспомнил его?

— Я? Разве я могу забыть Пропорция?

— Вот теперь я вижу, что мы действительно можем идти к Атталу, — обрадовался Аристарх. — Но прежде я хочу показать тебе еще один зал!

Хитро улыбаясь, он провел Эвбулида по коридору и распахнул перед ним малоприметную дверь:

— Заходи!

— Куда? — отшатнулся грек, видя перед собой разбросанные на полу кости, осколки стекла, грязные ложки, увядшие лепестки цветов. — Ты, наверное, ошибся дверью — здесь был пир, и рабы еще не успели навести порядок!

— А ты зайди! — продолжал улыбаться Аристарх.

— Пожалуйста! — пожал плечами Эвбулид и, старательно обходя мусор, заметил: — Кувшин и то не удосужились поднять, ведь так из него все вино выльется!

Он наклонился над «разбитым» кувшином, из которого вытекло все вино, наткнулся рукой на ровный, с небольшими щербинками пол и изумленно воскликнул:

—  О боги! Что это?..

Он стал оглядываться, всматриваться внимательней в кости, ложки, кубки и только теперь понял, что все это искуснейший обман зрения, изображенный выложенными на полу цветными камушками мусор.

— Во дворце Аттала не принято, чтобы гости бросали обглоданные кости на пол, — довольный произведенным эффектом, засмеялся Аристарх. — Это всего-навсего — «азаротон ойкон» — замусоренная комната!

— А я уж решил, что это взаправду... — пробормотал Эвбулид, сконфуженно пожав плечами.

— Не только ты! — успокоил его лекарь. — Все, кто впервые входит сюда — сенатор, вельможа или базилевс, гость Пергама, торопятся поскорее поднять полу тоги, халата или хитона и обходить эту 'грязь'! И я не был исключением! Я горячо убеждал Аттала, начальника кинжала и всех слуг немедленно навести здесь порядок, доказывал, что отсюда во дворец проникает множество заразных болезней, и никак не мог понять, почему они так весело хохочут. Вот и ты повеселел. Идем же к базилевсу!

Аристарх повел Эвбулида по коридору. Они ступили на покрытую пурпурным ковром лестницу. Грек, качая головой, сказал:

— Конечно, Квинт Пропорций явился для меня исчадием всего того, что я испытал. Но я видел его в бою — он честен, неспособен на коварство! Брата его я знал, конечно, меньше, но, по словам Квинта, он хоть и купец, но тоже истинный римлянин. Может, тот раб из Сицилии что-то напутал? Не может быть, чтобы на это пошел один из Пропорциев!

Они поднялись по лестнице. Аристарх обратился к скрестившим копья перед дверью рослым охранникам:

— Мы к базилевсу!

— Не велено! — ответил один из них.

— Как это? — удивился лекарь.

— Не велено, и все! — недвусмысленно накреняя копье, отозвался другой.

— Даже мне? — отступил на шаг Аристарх.

—  Особенно тебе! — почти в один голос ответили охранники.

—  Странно, — задумался лекарь и, пожав плечами, решил, пока царь занят, продолжить осмотр дворца.

Он подвел Эвбулида к ближайшей двери и предложил осмотреть знаменитый зал с полами Гефестиона.