Дед Смедри шагнул вплотную ко мне и тихо предостерег:
— Если в самом деле столкнешься с ним, мальчик, ни в коем случае не снимай Окуляторских Линз. При верном использовании они способны предохранить тебя от вражеских Линз.
Я спросил:
— При верном — это как?
— Просто так этого не объяснить, малыш, все дело в практике, — вздохнул дедушка Смедри. — А на это у нас, увы, нет времени. Будем надеяться, до этого все-таки не дойдет. Постарайся держаться подальше от комнат с черным сиянием, хорошо?
Я снова кивнул. А что еще оставалось?
— Ну что ж, приступим! — обратился дедушка Смедри ко всей группе в целом. — Библиотекари целую вечность будут разбирать бардак у себя в вестибюле. Если нам повезет, они эту дверь заметят только после нашего ухода. У нас целый час времени. Приступим же! Не то опоздаем!
С этими словами дедушка Смедри сделал «налево кругом» и зашагал вдаль по пустому белому коридору.
Квентин сделал нам ручкой.
— Рутабага! — сказал он. — Огонь над наследием!
И помчался догонять седовласого Окулятора.
Синг с Бастилией повернулись ко мне.
«Эге, — подумалось мне, — это что ж получается, я вроде за главного?!»
Дед Смедри хотя и говорил, что вторую группу придется вести именно мне, то есть удивляться я вроде не должен был, — а все равно ощущение оказалось, мягко говоря, не среднее.
Тут надо пояснить, что я вообще-то не из тех людей, кого постоянно назначают ответственным за что-либо. Подобного рода должности обычно достаются улыбчивым ребятам, которые охотно отвечают на вопросы, раздают бесплатные яблоки и все такое прочее. Мальчиков, у которых вечно рушатся парты, которых обвиняют в дурацких шуточках над товарищами (оттого что у них в руках остаются ручки от дверей школьного туалета), из-за которых у одноклассника, стоящего возле доски, вдруг падают штанишки, — таких мальчиков редко ставят кем-либо руководить.
Чтобы вы знали: падение тех штанов получилось у меня абсолютно ненамеренно, и с тех пор я так и не смог этого повторить. Вот.
— Ну что ж, — сказал я, — пошли, наверное, вон туда…
И я указал в сторону, противоположную той, куда скрылся дед Смедри.
— Ты так думаешь? — хмуро осведомилась Бастилия. Она вернула Синг-Сингу его торбу и вытащила из кармана курточки темные очки. «Линзы Воина, — сообразил я. — Так они их, кажется, называют».
И Бастилия двинулась по коридору, закинув свою сумочку на плечо.
Я невольно задался вопросом: «А если бы я приказал ей развернуться и пойти следом за дедом и Квентином? Интересно, послушалась бы она?» Поразмыслив, я пришел к выводу: пожалуй, лучше не проверять.
— Слышь, Алькатрас, — обратился ко мне Синг, когда мы уже шли за Бастилией. — Не пояснишь, что бы значила эта обмотка у меня на ноге?
Я посмотрел вниз.
— Повязка, ты хочешь сказать?
— Ух ты, — сказал Синг, — так это повязка? Первая помощь — так, кажется, это у вас называется?
— Ну конечно, — ответил я. — А чего бы еще ради вот так тебе щиколотку заматывать?
Синг внимательно смотрел на свою ногу.
— Ну, не знаю, — проговорил он наконец. — Я было понадеялся, что это какой-то ритуал… мм… предварительного ухаживания…
— Нет, — сказал я. — Не надейся.
— Очень печально, — вздохнул Синг. — Она была такая хорошенькая…
— Нашел о чем размышлять, — сказал я. — Выбрал времечко. Между прочим, ты вроде антрополог? И что, тебе позволено иметь дело с «туземцами», которых ты изучаешь?
— Позволено? — удивился Синг. — Ну конечно позволено! И вообще мы здесь ровно затем, чтобы иметь дело и вмешиваться! Ведь, в конце концов, наша цель — свержение власти Библиотекарей в Тихоземье!
Я спросил:
— А почему бы вам не оставить других людей в покое и просто не жить своей жизнью?
Некоторое время Синг взирал на меня в немом изумлении.
— Алькатрас, — сказал он затем, — но ведь тихоземцы порабощены! Их держат в неведении, их вынуждают довольствоваться самыми примитивными технологиями! А кроме того, не сидеть же нам сложа руки! В Конклаве Королей и так уже мало-помалу начинаются разговоры о капитуляции… Ну подумай — сложить оружие и сдаться Библиотекарям! — Он тряхнул головой. — Я рад, что еще есть люди вроде твоего деда, борцы, стремящиеся перенести войну на вражескую территорию! Нет ничего хуже, чем сидеть и смотреть, как у тебя отбирают твою собственную страну.
Бастилия, шагавшая впереди, оглянулась и наградила нас мрачно-яростным взглядом.
— Валяйте, треплитесь, — рявкнула она. — Может, еще хором споете? А то, чего доброго, Библиотекари, засевшие где-нибудь впереди, нашего приближения не услышат.
Синг смущенно потупился, и дальше мы шли молча. Хотя, должен сознаться, некая часть меня из чувства противоречия готова была громко заорать: «Так что, Бастилия, ты там говоришь?» Вот она, мрачная, скверная, жуткая сторона сарказма. Любуйтесь…
Ну не забавно ли?
Конечно, я не заорал. Я молча топал вперед и размышлял о словах Синга. В особенности о том, что Библиотекари вынуждали тихоземцев довольствоваться «наиболее примитивными» технологиями. Это наши-то автомобили и пистолеты им — «примитивные»?.. Никакие они не примитивные, они… это то, к чему я привык. А привык я, подрастая в Америке, к тому, что все кругом меня — все, что я имел или видел вокруг, — было самым новым, самым продвинутым. В масштабах целого мира.
Прикиньте, каково после этого налететь на ребят, для которых вся наша цивилизация — что-то типа дикарской культуры? Ну как тут не ощетиниться и не начать бурчать, мол, а сами-то вы так ли уж хороши?.. Я и начал бы, да вот беда — я уже насмотрелся на их умненькие машины, на очки, сквозь которые видны отпечатки следов, на рыцарей в латах. Все это, так или иначе, превосходило известные мне реалии. (Особенно рыцари — круто же, блин!..)
Короче, я начал медленно и с трудом, но смиряться и осознавать, что наша страна была не настолько уж «впереди планеты всей», как я привык думать.
Согласитесь, чувство довольно-таки унизительное.
Надеюсь, вам никогда не придется испытать подобного.
Просто потому, что смирение — не настолько приятная штука, как кое-кто утверждает. Мало ли кто хвалит рыбу и спаржу, но при ближайшем рассмотрении может выясниться, что не так-то они и хороши.
По крайней мере, лично для меня черствость, наглость и эгоизм до сих пор неизменно оказывались гораздо выгоднее смирения.
Я ведь, кажется, упоминал уже, что не больно-то хороший я человек?..
Ну так вот. Наша маленькая группа, по-прежнему возглавляемая Бастилией, добралась до самого конца коридора. Тут Бастилия остановилась, предостерегающе подняла руку и заглянула за угол. Потом двинулась дальше, приглушенно топая по ковру сандалиями на толстой платформе. Мы с Сингом последовали за ней.
Комната, в которой мы оказались, была заполнена книгами.
В самом прямом смысле — заполнена.
Возможно, вы никогда в полной мере не испытывали на себе удушливого величия настоящей библиотеки. Те из вас, кто живет в Тихоземье, быть может, посещали свои местные читальни — открытые части библиотек, которые вам позволено видеть. В подобных местах рядами стоят аккуратненькие полочки,
