– Ну да, Николай, – подтвердил бомж.

– Рад с тобой познакомиться. Может, пригласишь в гости?

Бомж посмотрел за дверь, приметил военную машину, потом бросил взгляд на здание общежития, причем, как я понял, не на верхние этажи, где жили студенты, и, как мне показалось, тем же взглядом посчитал окна от угла, отыскивая свое. Но туда он меня приглашать не пожелал и отступил от двери в сторону, освобождая проход внутрь маленькой котельной. Я безбоязненно оставил его за спиной и шагнул в полутемное помещение. Под потолком горела только одна покрытая угольной пылью лампочка, но света она давала мало. Красный свет шел из топок, одна из которых была приоткрыта, а в куче угля торчала лопата, показывающая, что я оторвал Николая от работы. Но и этот красный свет освещал только небольшое пространство рядом с котлом, не распространяясь на все помещение.

Я обернулся.

– Представлюсь: подполковник Апостолов, спецназ ГРУ. Надолго я тебя от работы отрывать не буду, но на несколько вопросов все же попрошу ответить.

Николай сел на грязный, черный от угля пенек, покрытый куском клеенки, и показал мне на соседний, точно такой же пенек, накрытый старой газетой. Та казалась более чистой, чем клеенка, и это, видимо, было местом для уважаемого гостя.

– А от Лукавого тебя Господь еще не избавил^[8]? – спросил я.

Молитву бомж, кажется, знал и мои слова, судя по взгляду, понял.

– В магазин побежал. За водкой. Водку он себе берет, мне что-нибудь попроще.

– Винцо?

– Да. Хорошее местное вино. Называется «Жидкость для мытья стекол».

Николай говорил на удивление грамотно, фразы строил правильно, и я сделал вывод, что когда-то он был человеком непростым. По крайней мере, образованным. Но спрашивать бомжа о том, кем он был когда-то, мне показалось некорректным.

– Соболезную. Никогда такого напитка не пробовал, но предполагаю, что к нему требуется закуска, перебивающая любой дух. Что-то вроде острого перца.

– Наверное. Я обхожусь коркой хлеба. И даже без масла и икры. И даже без дольки лимона на языке. Знаете, как текилу пьют… Привычка…

– Честно говоря, текилу не пил, – признался я.

– Зря. Хорошая штука.

– Я в детстве укололся о кактус носом и с тех пор всему, что с ними связано, не доверяю.

– Это распространенное заблуждение, что текилу делают из кактуса. В действительности еще ацтеки делали какие-то собственные алкогольные напитки из агавы. А сейчас из нее делают текилу. А агава относится не к кактусам, а к семейству лилий.

Николай не смотрел в глаза, но мне показалось, будто он гордится своей способностью питьтакое, и практически без закуски, больше, чем своими знаниями в различных областях. Но я пришел в котельную не для решения ресторанных вопросов. Мне следовало задавать другие вопросы, и я решил приступить к делу.

– Николай, я знаю, что вас уже много раз допрашивали менты…

– Сейчас они предпочитают, чтобы их звали полицейскими.

– Название сути не меняет. Я еще не имел возможности и времени посмотреть протоколы допросов и потому решил обратиться сразу к вам. По поводу вашего пребывания в горах, в банде. Я постараюсь коротко.

– Спрашивайте… – тоскливо ответил Николай.

Я переводил дыхание, обдумывая первый вопрос, когда мне позвонили, и я вынужден был вытащить трубку. Опять генерал.

– Подполковник Апостолов, слушаю, – я постарался аккуратно избежать обращения по званию при незнакомом человеке, как недавно избегал этого же при дежурном по КПП комендатуры города.

– Дела у нас, Тридцать Первый, набирают оборот…

– Набирают, – коротко согласился я.

– Я тебе недавно про бомжа сообщил…

– Так точно.

– И про журналиста из Москвы Илью Лукавого.

– Так точно.

– Так вот, мне сейчас позвонили из МВД. Этот Лукавый убит в городе.

– Удар в межреберье? – спросил я, уже заранее готовый к положительному ответу.

– На этот раз – нет. Удар тяжелым предметом в голову. Возможно, кастетом. Вскрытие еще не произведено, но менты говорят, череп проломлен в четырех местах. Похоже на шипы кастета. Что скажешь?

– Скажу, что за этим убийством должно последовать следующее.

– Бомж?

– Не сомневаюсь.

– Да, наверное, ты прав. Я сейчас же высылаю за ним бригаду.

– Не надо, товарищ генерал. Я сейчас сижу у него в котельной. Хотели поговорить… Заберу Николая с собой и обеспечу его охраной.

Я посмотрел на бомжа. Тот смотрел на меня с напряжением.

– Действуй, – согласился генерал.

Я убрал трубку.

– Что случилось? – спросил мой собеседник.

– Только что в городе ударом кастета в голову убит Илья Лукавый. Скоро, вероятно, должны прийти сюда, чтобы убить тебя.

– Да. Там, в горах, у одного злого парня я видел кастет. Тяжелый, из нержавейки, с круглыми шипами. Таким с одного удара убьешь. Значит, они меня нашли…

– Вот-вот. Собирайся. Поехали.

– Куда?

– Я тебя спрячу в нашей казарме. Там не достанут.

– Топить…

– Нет. У нас топить не нужно. Отдыхать будешь. Хотя снабжать тебя жидкостью для мытья стекол мы тоже не будем. Попостишься.

– А здесь топить кто будет?

– Найдут кого-нибудь. Мороз не сильный, до утра трубы не замерзнут. Утром найдут человека. Я попрошу генерала, чтобы он предупредил руководство техникума. Поехали!

В кузове машины места хватило на всех, и Николай никого не стеснил. Конечно, в этой ситуации хорошо было бы оставить в котельной пару человек и попытаться захватить тех, кто заявится по душу бомжа. Но в моем распоряжении было слишком мало людей, и я предпочел не разбрасывать группу по разным направлениям. Если здесь бандитов будет ждать неудача, тем больше вероятность того, что они пожалуют к нам в комендантский городок. Да и появление военной машины рядом с котельной уже могло спугнуть бандитов.

Перед уходом, с удивительным для профессионального бомжа трудолюбием и ответственностью, Николай забросал в топки как можно больше угля, рассчитывая, что гореть будет до утра и трубы выдержат давление. Я же про себя отметил, что он не совсем потерял совесть и положиться на него, скорее всего, будет можно. Лишь бы память его не подвела. Но люди с достаточно высоким интеллектом, как правило, обладают запасом памяти. А у Николая интеллект был основательный. Хотелось надеяться, что и память тоже. Конечно, регулярное употребление стеклоочистителя в состоянии испортить любую память, но хотелось надеяться на лучшее. По крайней мере, сохранялась вероятность того, что Николай вспомнит маршрут, которым он добирался до города, и сумеет «прокрутить» его и в обратную сторону.

Я устроился, как обычно, в кабине, взглядом предупредив своих офицеров о том, что они