— Здорово, Шилов! Я сяду? — Не дожидаясь разрешения, он занял место Егорова.

— Здорово, Глотов. Валяй.

Глотов по-хозяйски привалился к решетчатой перегородке, отделявшей закуток, где стоял столик, от прохода, и выпрямил ноги. Оценив плащ и кепку Романа, хмыкнул:

— В том прикиде ты выглядел лучше.

— Имидж — ничто, жажда — все. — Шилов сунул в рот сигарету, и Глотов небрежным, но быстрым движением поднес ему включенную зажигалку.

Шилов прикинул, как можно вырубить Глотова. Видимо, без особых проблем. Если только на втором ярусе не прячется десяток его бойцов. Но это вряд ли. Вырубить и, наплевав на встречу с Суворовым, сделать ноги. С Суворовым можно потом состыковаться, он поймет…

Или не суетиться? Чувство тревоги притухло, как будто самое опасное, что могло здесь произойти, уже произошло.

— Ты теперь популярен. — Глотов убрал зажигалку. — Ориентировки по всему городу.

— Рад, что ты в курсе.

Глотов рассмеялся:

— Да не напрягайся ты! Я же говорил, что не лезу в чужие дела. УБОПу надо — пускай УБОП ищет. Ты, кстати, в курсе, какой они шухер по всему городу подняли? Целая общевойсковая операция по твоей поимке. Только авиации не хватает и корабли еще в Неву не вошли. Это из-за утреннего убийства, так что ты бы сейчас поменьше болтался по улицам, могут и зацепить ненароком… А у нас с тобой все ровно. Согласен?

— Согласен.

— Выпутаешься — меня не забудь. Я же к тебе нормально, без косяков.

Глотов пожал Роману руку, хлопнул по плечу и ушел.

— Кто это был? — спросил Егоров, усаживаясь на свое место.

— Начальник одного наркотского отдела.

— Я так и подумал. Вон, кстати, Борисыч спешит.

Промелькнув за окном, Суворов появился в зале. Подбирая полы пальто, протиснулся за столик и устроился рядом с Шиловым:

— Все как в аптеке. Есть у Милорадова-Чибисова индивидуальная ячейка в «Петрокомбанке», и, что удивительно, номер у нее как раз сто двадцать девять. — Суворов пробарабанил пальцами по столу и спросил, как о чем-то само собой разумеющемся: — Смотреть содержимое будете?

У Шилова невольно дернулся глаз:

— А это возможно?

— Нет ничего невозможного, друзья мои.

— А как?

— Элементарно, Ватсон. Просто это немножко мой банк. Ну, совсем чуть-чуть, — усмехаясь, Суворов развел большой и указательный пальцы на длину спичечного коробка.

— Как же тайна банковских вкладов?

Суворов пренебрежительно рассмеялся. И, резко оборвав смех, сказал очень весомо:

— Так же, как правовое государство и презумпция невиновности. Не для всех. Вот адрес, — он подал Егорову сложенную бумажку, — подъезжайте-ка вы часика в двадцать три.

— Спасибо, Борисыч, — Егоров убрал бумажку в карман.

— Не за что. Я побежал. Мне еще надо успеть на коллегию, отчитываться за борьбу с преступностью в сфере банковской деятельности.

Когда Суворов ушел, Егоров с довольным видом напомнил:

— Я же говорил, что добра много не бывает.

— Угу… Знаешь, Петрович, иногда я чувствую себя учеником начальной школы.

Миша в очередной раз вылил воду из тазика в унитаз и вернулся в комнату.

Посмотрел на потолок. Протечка, кажется, увеличивается. И пятно стало больше, и капает вроде быстрее. Мало того, что звук раздражает, так ночью и потоп может случиться, не будешь ведь каждый час вскакивать и проверять, сколько воды набралось.

— Задолбало, — пробормотал Миша, и пошел на чердак посмотреть, нельзя ли там что-нибудь сделать.

Пока он тоскливо разглядывал прохудившуюся трубу, к дому подъехали две машины УБОПа, и Арнаутов энергично отдал указания:

— Ты — остаешься во дворе, остальные — за мной. В случае сопротивления разрешаю открывать огонь на поражение.

Последнее было лишним, по закону каждый сотрудник самостоятельно решает, когда применять табельное оружие и лично несет ответственность за последствия.

— Видать, сильно его этот Шилов достал, — шепнул один из оперов.

— Меня тоже, — отозвался коллега. — Но я лично не собираюсь палить во всех без разбора. Меня в Нижний Тагил как-то не тянет. И так за сегодняшний рейд столько дров наломали, что теперь будем месяц в прокуратуре отписываться. Надо было мне в отдел к Карташову идти, у меня ведь был выбор, когда я из Фрунзенского переводился.

— Думаешь, у Карташова спокойнее?

— Может, и не спокойнее, зато Иваныч своих не бросает. А с нашим только и думай, с какой стороны огребешь неприятностей. Если не застрелят, так посадят…

Подошли к квартире. Арнаутов нажал кнопку звонка, потом стукнул по двери кулаком и встал так, чтобы его не могло зацепить, если из квартиры прямо через дверь откроют огонь. Его бойцы так же привычно заняли места вдоль стен и на лестничном марше.

Миша замер, глядя на все это сверху, из проема чердачной двери. Выйди он минутой раньше, и столкнулся бы с ними нос к носу.

Миша медленно попятился на чердак. Он был уверен, что сейчас кто-нибудь из ментов догадается посмотреть вверх, и его обнаружат. Но все напряженно стояли и ждали, не отрывая глаз от квартиры, точно были твердо уверены, что внутри обязательно кто-то есть, и Краснов сумел незамеченным скрыться из поля зрения.

Куда дальше? Чердак, конечно, большой, но спрятаться негде. Если начнут проверять, то найдут обязательно.

Когда вселялись, то парень, который позже взорвался, ходил смотреть пути отхода. Вернувшись, сказал, что по крышам можно пройти весь квартал — дореволюционная постройка, дома стоят вплотную.

Миша выбрался через слуховое окно, осмотрелся. Все оказалось так, как говорил Серега, но с некоторыми нюансами: дома были разной этажности, и с разными крышами. Двухскатные, четырехскатные — как на этом доме, плоские; крытые железом и толем; с эркерами и какими-то постройками вроде кирпичных сараев; утыканные антеннами… Справа дом ниже, слева — такой же пятиэтажный.

Краснов осторожно двинулся влево. И, словно почувствовав что-то, остановился, посмотрел вниз.

С улицы через арку во двор шли Егоров и Шилов. Они оживленно переговаривались и ни о чем, похоже, не подозревали. То ли во дворе нет ментов, то ли они так хорошо замаскировались, что еще полминуты, и Рома с Петровичем окажутся в их руках.

Краснов хотел крикнуть, но увидел оторванный кусок кровельного железа, схватил его и бросил вниз. Грохот получился такой, что и в квартирах, наверное, многие вздрогнули.

Шилов и Егоров остановились и подняли головы. Миша замахал руками, предупреждая об опасности,