Шилов отвез ее в ресторан, в котором она никогда не была: роскошные, стильные интерьеры и прекрасная кухня. Официанты, казалось, угадывали все их желания, но при этом умудрялись обслуживать незаметно и вовремя. Юля подумала, что ее новый знакомый здесь или постоянный и очень важный клиент, или вообще хозяин заведения. Во всяком случае, несмотря на битком заполненный зал, им предоставили лучший столик, а когда пришло время уходить, она не поняла, заплатил он по счету полностью или с какой-то сногсшибательной скидкой.

Несмотря на то что они ни минуты не сидели молча, Юля поймала себя на мысли, что так и не узнала ничего о Романе. Разве лишь то, что под мышкой у него пистолет. Ну так это она сама углядела. А вот он… Вроде бы не отмалчивался, отвечал что-то, когда она спрашивала, но в результате ничего так и не рассказал. Зато про нее выяснил все. Она и не подозревала, что способна настолько раскрыться перед малознакомым человеком. Значит, дело не во времени, прошедшем с начала знакомства?

Да ладно, мысленно усмехнулась она, когда они, обнявшись, танцевали медленный танец, чего перед собой-то играть? Все ясно как день. Она просто влюбилась. С первого взгляда. Как школьница. Может быть, еще тогда, при первой встрече. Несчастлив тот, кто этого ни разу не испытывал.

— Кстати, — решила уточнить Юля, — как ты оказался в этом баре одновременно со мной? Следил?

— Я приехал туда на час раньше тебя. Так что это ты, скорее, следила за мной.

— Точно, следила. Ехала сзади от самой мойки.

— Нет. — Шилов серьезно покачал головой. — Я всегда знаю, когда за мной следят.

— Такое часто бывает?

Он как будто не услышал вопроса:

— На самом деле это судьба. Она всегда дает два шанса. Первый мы не использовали. Если бы упустили второй, третьей встречи не было бы.

— Знаешь, мне так хорошо. — Юля плотнее прижалась к нему. — До мужа у меня, конечно, были какие-то студенческие романы, но потом — все только с ним. Но я ему ни малейшего повода к ревности не давала, честное слово!

— Ты уже говорила…

Из ресторана они поехали домой к Шилову, и это было таким естественным продолжением вечера, что даже не обсуждалось. Ехали каждый в своей машине. Шилов пообещал отмазать ее от гаишников, если они тормознут и унюхают:

— Главное, не бей никого. И в меня сзади не врежься.

Шилов жил в старом доме, подвергшемся капитальной реконструкции и перепланировке. Квартира находилась в бывших чердачных помещениях и представляла собой нечто вроде пентхауса.

Поднимаясь на лифте, они начали целоваться. И не прерывали это занятие, пока шли по площадке к двери квартиры, и пока Шилов возился, на ощупь доставая из кармана ключи, и пока он открывал дверь.

Но стоило им переступить порог и войти в коридор, как сказка закончилась. Подал голос его сотовый телефон. Юле хотелось, чтобы Шилов проигнорировал вызов, но он достал трубку, ответил и мгновенно посерьезнел лицом. Юля поняла, что его вызывают на какую-то срочную и очень важную встречу. Пожалуй, сегодня точно не их день! Вернее, уже ночь.

Слегка подтолкнув ее в глубь коридора, сам Шилов отступил к двери:

— Еда в холодильнике, выпивка в баре. На звонки не отвечай, дверь никому не открывай.

— А если мне захочется уйти?

— Дождись сперва меня. Я недолго.

Перед бистро «Шаурма» стояло два «Мерседеса», «шестисотый» Моцарта и джип его охраны. Машинально срисовав номера, Шилов отметил, что Гера Моцарт давно не обновлял свой автопарк. Этими тачками он пользуется уже больше года, а ведь раньше, бывало, обязательно раз в квартал машину менял. «Что ж, — Шилов мысленно усмехнулся, — взрослеет человек, так сказать, духовно растет. Думает уже не только о материальных благах».

На двери бистро висела табличка «Закрыто». Через стекло был виден небольшой зал. Моцарт в одиночку сидел за столом, лицом к двери. Охрана — в стороне. Хреноватая, прямо скажем, охрана. Шефа можно прямо через дверь завалить и уйти раньше, чем они на улицу выскочат. Правда, в «Мерседесе» остался водила, но он собой большой проблемы не представляет.

Шилов толкнул дверь и вошел в бистро под звяканье колокольчика. Охрана слегка напряглась, сам Моцарт жестко улыбнулся и привстал навстречу.

Шилов сел за его стол и, оглядывая интерьер заведения, явно не соответствующий статусу криминального авторитета, весело поинтересовался:

— Шаверму любишь?

— Люблю места, где трудно встретить знакомых. Выпьешь?

— Можно.

— Костя, еще коньяк! — крикнул Моцарт одному из охранников. — Сколько мы с тобой знакомы?

— Ну, я думаю, что достаточно, чтобы пить коньяк в четыре утра… Итак. Я угадаю: ты кого-то замочил и хочешь написать мне явку с повинной.

— Что вы все из меня монстра делаете? Я, между прочим, жизнь дарю. — Откинувшись на спинку стула, Моцарт внимательно смотрел на Романа. — Так, значит, позавчера охрана возле офиса засекла наблюдение. Я крутнулся по городу, они за мной. Двое, работают грамотно. Хотели их пропасти, они ушли.

— Немудрено, — Шилов указал глазами на охранников, двое из которых сидели с кружками пива, а третий, тот самый Костя, которому сказали принести коньяк, хозяйничал за стойкой.

— У меня не только эти работают, — оценив намек, поморщился Моцарт. — Так вот, позавчера они сорвались, но сегодня вернулись. Мы их взяли… Костя! Где коньяк?

— Да ничего, я не спешу, — сказал Шилов, но Костя уже торопился к их столику. Поставил выпивку, заменил пепельницу, взял тарелку с объедками лимона. Шилов почувствовал на себе его внимательный взгляд. Поднял голову — Костя отвернулся и поспешил отойти.

Выпили, после этого Моцарт продолжил рассказ:

— Допросили их влегкую…

— Ага…

— Признаются, что следили, а дальше одна туфта, нечего и пересказывать. Понятно, что искали позицию для снайпера. Мы можем поработать с ними серьезно, и они все расскажут. Только отпустить после этого я их не смогу.

— Для чего ты мне все это рассказываешь?

Моцарт помолчал, а потом ответил с неожиданной для его внешности и репутации искренностью:

— Устал! Слишком много крови. Ты стреляешь, в тебя стреляют. Сколько можно? Пора перед Богом очки набирать. Это так, без понтов. Пробило, знаешь, как-то утром.

— Бывает…

Они молча чокнулись, выпили. Моцарт покрутил на столике опустевший стакан, потом, прищурившись, посмотрел Роману в глаза:

— Все-таки ты толковый мент, реальный. Раскрути их, попробуй. Я чувствую, они много знают.

— Если я найду заказчика, я тебе его не отдам.

— Знаю! — Моцарт энергично кивнул, как будто, говоря с Шиловым, одновременно вел мысленный спор с кем-то третьим, который отговаривал его от сделанного шага. — Поэтому и думаю до сих пор, прав я или нет.

— Поздно думать. Ты сказал, я запомнил.

— Мент есть мент. — Моцарт тяжело, опираясь на стол, поднялся, и стало понятно, что выпитые в «Шаурме» двести грамм — далеко не все, что он принял за вечер. — Завтра утром жди звонка на работе.

— Хотелось бы узнать их имена, чтобы я мог как-то подготовиться…