Сад опустел. В нем, кроме них, не осталось ни единой живой души. Все, не исключая полицейских в форме, сержанта О'Хара и лейтенанта Смита, поспешили на пожар.

— Кухонная дверь открыта, — отметила Эйприл.

— Арчи! — жалобно простонала Дина. — Если об этом узнают…

Эйприл сохраняла спокойствие.

— Не хнычь! Это наша забота, чтоб не узнали.

По краю газона они обежали дом и добрались до кухонного крыльца. Дверь была распахнута настежь. В кухне на столе под зажженной лампой лежали последний номер «Криминальных загадок» и булка с ветчиной, которую, видимо, приготовил для себя полицейский.

Остальной дом был погружен в темноту. Через буфетную они прошли на цыпочках в столовую, а оттуда в обитую ситцем небольшую гостиную. Паркетный пол гостиной был устлан газетами, а место, где раньше лежало тело убитой, очерчено мелом. Эйприл задрожала.

— Это как раз здесь!

— Не бойся, — ободрила ее Дина.

— Я? Боюсь? Да ни капельки! — К счастью, ее зубы перестали стучать. — Фонарь у тебя?

— Да, но я буду пользоваться им только в крайнем случае. Свет может привлечь к нам внимание. — Дина помолчала. — Может, мы напрасно тратим время. Наверняка полиция очень тщательно обыскала дом.

— Мужчины! — презрительно фыркнула Эйприл. — Мужчины не имеют представления о женских тайниках. Вспомни-ка, где мамуся прячет подарки ко дню рождения, записки от директора школы или книжки, которые, по ее мнению нам еще рано читать?

— Ну, известно где. На дне бельевой корзины в ванной комнате, в шляпной коробке, под матрасом своей кровати, за зеркалом на туалетном столике, под ковром в столовой, в рамке дедушкиного портрета, в выдвижном ящике под старыми вечерними платьями или за энциклопедией на самой высокой полке в библиотеке. А иногда еще и под ковром около лестницы.

— Теперь понимаешь? Не думаю, чтобы полицейские искали в таких местах.

Они поднялись на второй этаж и стали медленно, весьма тщательно осматривать комнату за комнатой. Повсюду виднелись следы проведенного полицией обыска. Письменный столик покойной Флоры Сэнфорд, ее туалетный столик, небольшой вмурованный в стену сейф были пусты.

— Может быть, здесь что-то было, может быть, полиция уже все нашла, — засомневалась Дина.

— В таком случае и мы попробуем что-нибудь найти, — обнадежила ее Эйприл, заглядывая под ковер.

— Миссис Сэнфорд, кажется, часто пользовалась косметикой, — заметила Дина, обследуя туалетный столик. — Сколько тут разных флакончиков и баночек!

— Мы здесь не для того, чтобы беспокоиться о своей внешности, — упрекнула ее Эйприл, снимая со стены какую-то картину.

За окном снова завыла сирена. Отблеск зарева падал на стены комнаты. Дина обеспокоенно посмотрела в окно.

— Пожар, кажется, очень большой.

— Если тебе хочется, то, пожалуйста, беги туда, — холодно сказала Эйприл, ощупывая матрас. Вдруг она подняла голову: — Дина, там горит, а мамуся!

Сестры подскочили к окну и выглянули в сад. Сквозь заросли они увидели освещенное окно, а в комнате за пишущей машинкой свою мать. Обе с облегчением вздохнули.

— Ну, конечно. Ведь мамуся когда-то продолжала работать даже во время землетрясения, — задумчиво сказала Дина. — Ты помнишь? В доме посыпались стекла, входные двери перекосило так, что их не удавалось открыть, рядом на улице рухнул какой-то каменный дом, вокруг раздавался адский грохот.

— Помню. Мы страшно перепугались и побежали наверх убедиться, что с мамусей ничего не случилось. А она вышла навстречу и попросила: «Дети, перестаньте, наконец, хлопать дверьми».

Дина рассмеялась, но тут же погрустнела.

— Эйприл! Если Арчи накажут…

— Ничего ему не будет, — успокоила Эйприл. — За дело!

Ни в гардеробной, ни в спальной Флоры Сэнфорд, ни в гостиной не оказалось ничего интересного.

Десятью минутами позже Эйприл прокричала:

— Ну и растяпы же мы! Подумай, если миссис Сэнфорд владела компрометирующими документами, то, я уверена, не хранила их в своей комнате! Скорее всего, она выбрала бы комнату мужа, чтобы в случае чего подставить его, а самой остаться в стороне. Наверно, она так и сделала. Это была очень хитрая особа.

Они прошли в комнату Уолли Сэнфорда. Их поразил контраст с гостиной, обитой слащавым розовым ситцем, и спальней Флоры Сэнфорд с серо-голубыми шелковыми портьерами и огромными зеркалами. Небольшая спальня Уолли была обставлена дешевой мебелью, а окна закрывали серые полотняные шторы.

— Никогда бы не подумала, что у него такой скромный вкус, — заметила Дина.

— Глупышка, — возразила Эйприл. — Это она так обставила его комнату. Это у нее были деньги, а не у него.

Они перетряхнули все что можно. И тут Дине пришла в голову одна мысль.

— Уж если мы здесь… Знаешь, мистеру Сэнфорду очень нужны чистая рубашка и носки. Я спрячу под свитером немного его белья, а завтра занесем ему в шалаш.

— Тогда возьми и бритву, — посоветовала Эйприл. — А мыло отыщется в нашем доме.

Пятью минутами позже за рамой зеркала Эйприл нашла толстый пакет. Заглянув в него, она протяжно свистнула. Дина посветила фонариком, повернувшись спиной к окну. В пакете находились блокнот, пачка газетных вырезок, какие-то письма. В глаза Эйприл бросились знакомые имена: Черингтон, Уолкер, Холбрук, Сэнфорд.

— Дина, это, наверно, то, что мы ищем! Дина тоже проверила содержимое пакета.

— Ох! — внезапно простонала она. — Смотри, Эйприл, в этой вырезке упоминается наша фамилия! — Она присмотрелась внимательней. — Так оно и есть, Мариан Кэрстейрс.

— Не может быть! — прошептала Эйприл. Дина протянула ей бумажку. Бледная от волнения Эйприл решительно произнесла: — Возьмем все это домой и там обстоятельно рассмотрим. — Собрав документы, она снова спрятала их в пакет.

У Дины от возбуждения постукивали зубы, она с трудом выговаривала слова:

— Во всяком случае, мамуся не могла этого сделать! Когда мы услышали выстрелы, мамуся печатала на машинке…

Оборвав фразу, она вопросительно взглянула на сестру. Обеим одновременно пришла в голову одна и та же мысль. Они вспомнили книжку, написанную Мариан под именем Кларка Камерона. Убийца имел неопровержимое алиби на момент, когда совершилось убийство. Экономка и еще несколько человек слышали доносившийся из его комнаты стук пишущей машинки. Потом оказалось, что преступник записал на пластинках звук работающей пишущей машинки и включил автоматический проигрыватель, способный безостановочно прокрутить десять пластинок подряд.

— Глупости! — определила Эйприл. — У нас нет магнитофона, а патефон нужно заново накручивать с каждой очередной пластинкой.

— Правильно, — подтвердила Дина. — А когда мы, услышав выстрелы, тут же побежали наверх, мамуся сидела за машинкой.

— И, кроме того, — категорически заявила Эйприл, — за всю свою жизнь мамуся ни разу не сделала ничего такого, за что ее можно шантажировать. — Взглянув на толстый пакет, она задумалась: — Как мы его отсюда вынесем? Можем случайно встретить кого-нибудь по дороге.

— Спрячь его на себе, — посоветовала Дина.

— Под этим прозрачным платьем? Нет, я не фокусник.

— Ну, хорошо, отдай мне, — согласилась Дина. Она засунула пакет под свитер. — Он чуть больше по размеру, чем хотелось бы. Не забудь, у меня за пазухой уже бритва, рубашка и носки мистера