сдувает с ее лица волосы, ее губы расплываются в радостной улыбке, а ноги взлетают над грубыми дощатыми ступенями. Он рисовал в своем воображении, как ее нежная кожа прижимается к изгибам его тела; представлял, как он несет ее в эту хижину, кому бы она ни принадлежала, укладывает на белейшую из простыней и входит в нее.

— Алекс… — выдохнула Касси.

Поскольку Джозеф Стоящий на Солнце предупредил ее о приезде мужа, она всю ночь думала о том, как станет его отчитывать. «Ты обманул меня! — скажет она. — Ты же слово дал!» Но это было так давно… Касси поймала себя на том, что смотрит на Алекса так, как смотрела, когда впервые увидела отснятый за день материал, — охваченная благоговением, потрясенная его красотой, ростом и сложением.

Он остановился у крыльца, на котором она стояла, словно исполнял роль Ромео, подыгрывая ей, Джульетте. Потом протянул руку, глядя на нее так, словно никогда ничего подобного не видел, и кончиками пальцев коснулся ее пальцев.

Физический контакт, кинозвезда, сошедшая с экрана… По лицу Касси струились слезы. Она вспомнила, как Алекс в смокинге наливает ей вино на съемочной площадке в Танзании. Представила, как он, нацепив на голову наволочку и стоя на кофейном столике, изображает леди Макбет…

Она считала Коннора живым доказательством того, что сладкая боль экстаза может создать нечто совершенное. И уже не помнила, почему злилась и из-за чего ушла.

Алекс заключил ее в объятия.

— Не плачь, — умолял он. — Пожалуйста, не плачь.

— Не могу сдержаться, — ответила Касси, но уже вытирала слезы, готовая бежать куда угодно, лишь бы из его голоса исчезла эта унылая, безрадостная нотка.

Он пальцами пробежался по ее лицу, словно вспоминая. Потом улыбнулся и, опустившись на верхнюю ступеньку крыльца, усадил Касси рядом. Обхватил ладонью ее затылок и так нежно поцеловал, что она почувствовала, все ее сопротивление разбивается, словно стекло. Его руки легли на знакомые места, его дыхание казалось старой, медленной песней. Касси уткнулась лбом в его лоб, загоняя поглубже страх, который начинал шевелиться в душе даже от нежнейших прикосновений Алекса, и заверяя себя, что на этот раз все будет по-другому.

— У меня осталось еще две недели, — пробормотала она.

Алекс сжал ее запястье.

— Намного тяжелее знать, где ты, и не иметь права приехать, чем вообще не знать. — Он снова ее поцеловал. — Я подумал, что если приеду лично, то у меня появится шанс оправдаться.

— А если я захочу остаться? — поинтересовалась Касси.

Алекс окинул равнину взглядом.

— Тогда и я полюблю Южную Дакоту.

Касси покачала головой. К чему спорить о том, что уже сделано? К тому же в глубине души она этого хотела. И не ей жаловаться на брешь в доверии, когда по ту сторону двери находился Коннор.

— И чем же мы займемся? — улыбнулся Алекс.

Касси улыбнулась в ответ, больше всего желая отодвинуть время объяснений.

— Не знаю. Это же ты читаешь все хорошие сценарии. Что обычно происходит в фильмах?

Алекс вытер подошву сапога о ступеньку и опустил голову, не переставая потирать большим пальцем ее ладонь, словно напоминая себе, что Касси на самом деле из плоти и крови.

— Обычно герой и героиня скачут в закат.

Касси прикусила нижнюю губу, как будто размышляя над его словами.

— В таком случае у нас есть целых семь часов, чтобы успеть посидеть здесь, на крыльце, — сказала она.

Глаза Алекса потемнели и подернулись поволокой.

— Мы могли бы зайти внутрь, — предложил он.

Касси точно знала, что он думает, и засмеялась при мысли о том, что Алекс входит в гостиную, надеясь заняться любовью, а встречает пристальные взгляды Сайреса, Доротеи, Уилла и Коннора.

— Не думаю, что тебе захочется, — ответила она. — Там довольно многолюдно.

Алекс нахмурился, вспоминая эти чертовы таблоиды, которые буквально кипели после исчезновения Касси, рассказывая о ее связях с мужчинами, начиная с иранского шаха до Джона Кеннеди-младшего. Он уверял себя, что она не живет с другим мужчиной. Иначе она не была бы такой расслабленной. Не стала бы его так целовать. Не могла.

— Ты живешь здесь не одна? — осторожно поинтересовался он, пытаясь сдерживать свои чувства.

Касси покачала головой.

— Это был просто кошмар, — признался он. — Резервация — огромная территория. Я уже не надеялся тебя найти. Я приехал сюда еще вчера, но никто не знал, где ты. Все смотрели на меня и делали вид, что не говорят по-английски, или отвечали, что это не мое дело. В чем дело?

Касси только покачала головой. Пайн-Ридж, вероятно, был единственным местом на земле, где ее группа поддержки оказалась сильнее, чем фан-клуб Алекса Риверса.

— Поэтому я просто подкупил одного подростка — купил ему выпивку, и он направил меня сюда. — Алекс огляделся. — Где бы это «сюда» ни находилось.

— Это дом семьи Быстрых Коней, — сказала Касси, и это единственное, что она собиралась ему сообщить. Она улыбнулась. — Расскажи, чем ты занимался после вручения премии Киноакадемии? — спросила она, отодвигаясь от Алекса.

Когда она обернулась в ожидании ответа, он снова был совсем рядом.

— Не хочу рассказывать о себе, — негромко ответил Алекс, обнимая ее за плечи. — Я точно знаю, чем занимался последние полгода — изо всех сил пытался свести счеты с жизнью, медленным и губительным способом: карьера моя покатилась к чертям, я напивался до беспамятства, потому что тебя не было рядом. — Руки его опустились, а голос стал таким тихим, что Касси пришлось наклониться, чтобы расслышать. — Я не понимаю, что в тот день заставило тебя уйти, но у меня есть отличное предложение. Хочу, чтобы ты знала: я сделаю все, что пожелаешь, даже буду спать в другой комнате. Но только, Касси, прошу тебя, скажи, что вернешься домой! — Он посмотрел на жену, его глаза потемнели от слез. — Ты занимаешь слишком много места в моем сердце, и если ты отрежешь эту часть, то я истеку кровью и умру, pichouette.

Касси не сводила глаз с Алекса, чувствуя, как земля плывет под ногами. Три года она жила в постоянном ожидании реакции Алекса, а теперь он боится, как она отреагирует на него. Раньше она из кожи лезла, чтобы сделать его счастливым, а теперь он был готов на все: обратиться к психотерапевту, к психологу, чуть ли не принять целибат, потому что думал, что ей это будет приятно. Фигурально выражаясь, он стоял перед ней на коленях — как раньше она сама в буквальном смысле бессчетное количество раз.

Внутри нее зародился огонек надежды, который охватил все тело, и его жар достиг даже кончиков пальцев. Она коснулась ладонью щеки Алекса, вспоминая все те случаи, когда она представляла этот момент: как муж станет держать свои обещания, как сам начнет менять их жизнь, как больше не будет подвергать ее опасности.

Касси, потрясенная тем, что Алекс, который никогда не плакал, сейчас рыдает из-за нее, вытерла его слезы. На этот раз все станет по-другому! Он увидел, что у нее хватило смелости уйти, и теперь они были на равных. Он признался, что между ними что-то не так. Он снова обратился к ней за помощью, только на этот раз это будет не жертва, а избавление.

Она улыбнулась.

— Хочу показать тебе, чем я занималась с тех пор, как ушла, — сказала она, повернулась и толкнула дверь дома.

Касси не замечала вопросительных взглядов Доротеи и Сайреса. Она смотрела на Уилла, не только потому, что он держал ребенка. Его глаза потемнели, губы были крепко сжаты.

Она собралась с духом, взяла Коннора из его рук, вышла на улицу и закрыла за собой дверь. Там она протянула Коннора Алексу как подарок.

— Это Коннор. Твой сын, — сказала она.