всячески споспешествовать сотруднику некого Отдела «М» Департамента Специальных Исследований Васку Сааду в его поисках.
Ладно, личность знакомая. Еще год назад, когда контр-адмирал командовал не субмариной боевого охранения, а штрафной «гондолой», этот Саад в компании с южным выродком и стариком-чучуни искал в полярных водах каких-то диковинных кальмаров.
«Неужто опять за ними гоняться придется? – подумал Вуул с горечью. – Проклятое невезение! Массаракш и массаракш! – Одноглазый Волк с хрустом сложил депешу и спрятал ее во внутренний карман кителя. – Что я им, чучуни-рыбак?! Сняли судимость, вернули звание… И на тебе!.. Проклятый Саад…»
– Прошу садится, господин Саад! – подавив раздражение, светски пророкотал моряк.
– Благодарю, господин контр-адмирал! – откликнулся агент Саад, опуская поджарый зад в кожаное кресло.
Прошелестела сдвижная дверь. Вошел кок с подносом, уставленным кофейным прибором и тарелками с легкими закусками.
Вуул садиться не спешил, взял со специальной подставки трубку, принялся ее вдумчиво раскуривать.
Васку Саад с рассеянным любопытством озирал командирскую каюту. Он помнил ее не слишком чистой берлогой, хозяину которой изменила флотская привычка к порядку. И вот подишь ты… Не прошло и года, а к Одноглазому Волку вернулись его контр-адмиральские замашки. Командирская каюта на борту бывшей штрафной субмарины, ныне получившей имя «Тигровой Скорпены», радовала глаз золотым блеском начищенной меди и благородством мебельной полировки. Да и не только каюта! Вся лодка была теперь вылизана до блеска. Превосходно работала вентиляция. По переборкам не сочилась вонючая слизь. Реактор – Саад хорошо это чувствовал – не фонил. Ну… почти. В пределах допустимой нормы.
Одноглазый Волк отпустил кока, уселся напротив гостя и самолично налил ему кофе.
– Как там наша Столица, господин Саад? – поинтересовался моряк.
– Растет и строится, – отозвался тот и добавил с усмешкой: – Тяжкое наследие режима Отцов успешно ликвидируется.
– Похвально, – буркнул контр-адмирал, почесав мундштуком правую бакенбарду; он-то хорошо знал, как «ликвидируется тяжкое наследие». – Вижу, вы не расположены к пустопорожнему трепу… – сказал он. – Перейдем к делу?
– Так будет лучше всего, – отозвался Саад. – Если вас интересуют новости столичной жизни, господин контр-адмирал, то я привез свежие журналы. И охотно передам.
– Будьте любезны… – пробурчал Вуул. – Итак?
Васку Саад отставил в сторону чашку, откинулся в кресле, возложил ногу на ногу. Похоже, гость чувствовал себя на борту атомного подводного корабля совершенно непринужденно, но взгляд его вдруг стал колючим, как у морского крыслана. Даже бывалый военный моряк Алу Вуул невольно поежился. Он помнил, что такой же взгляд был у следователя из прокуратуры Комитета Спасения Отечества, когда тот целился тлеющим окурком в единственный глаз контр-адмирала Вуула, обвиняемого в государственной измене.
– Все, что вы сейчас услышите, господин контр-адмирал, – веско начал агент Саад, – является государственной тайной. И не мне напоминать вам об ответственности за ее разглашение. Хочу, чтобы вы отнеслись к нашей миссии максимально серьезно!
– Поверьте, господин Саад, мне и в голову…
– Знаю я, о чем вы думаете, – перебил его Саад. – Дескать, меня, военного моряка, опять заставят ловить каких-то кальмаров, словно я чучуни-рыбак из бездарной поэмы Отула Сладкоголосого!
«Массаракш! – изумился Одноглазый Волк. – У него что, ментоскоп в башке?»
– Так вот, – продолжал штатский с глазами крыслана. – Нам придется иметь дело не с кальмарами, а с тщательно, я бы даже сказал, виртуозно замаскированными вражескими агентами!
«Сдается, он держит меня за идиота, – пригорюнился командир «Скорпены». – Ладно, сделаем вид, что верим этой ахинее».
– Вас понял, господин Саад! – отозвался Вуул по-уставному. – Я и вверенный мне корабль полностью в вашем распоряжении.
– Думаю, мы поладим, – ухмыльнулся Саад и вновь посерьезнел. – Не исключено, что нам придется проникнуть в территориальные воды Империи. Во всяком случае, мирография наших поисков может оказаться чрезвычайно широка. Следовательно, нужно быть ко всему готовыми, господин контр- адмирал.
Упоминание территориальных вод Островной Империи одновременно обрадовало и встревожило бывшего штрафника. Обрадовала возможность показать себя в настоящем деле. Уничтожение белой субмарины, если таковая подвернется, это не только полная реабилитация, но и возможность повышения по службе. Военно-Морского Флота у Свободного Отечества пока считай что нет, но все равно контр- адмирал, командующий одной-единственной боевой единицей, – это крысланам на смех. А встревожила столь же вероятная возможность быть потопленным этой самой белой субмариной. Островитяне тоже знают, с какого конца торпеду заряжать.
Алу Вуул поднялся.
– С вашего разрешения, господин Саад, я немедленно займусь подготовкой к походу.
Васку Саад кивнул.
– Валяйте, Вуул, – проговорил он. – Я пока посижу здесь, кофейку попью. Хороший кофе, не эрзац. Снабжение у вас лучше, чем в Столице. Завидую…
«Тигровая Скорпена» шла в надводном положении.
Полярный океан темно-синей чашей подпирал мерцающую небесную кровлю. Пологая зыбь вздымала атомную субмарину. Тупой нос «Скорпены» с размаху зарывался в воду цвета бутылочного стекла, взбивая под облака пенные брызги.
Мичман Маар обшаривал морской горизонт в бинокль, но ни льдов, которые этим, необычайно жарким для Приполярья, летом отодвинулись далеко к северу, ни вражеских перископов не обнаруживал.
Рядом с ним топтался Васку Саад. Он тоже почти не отрывался от окуляров мощного биноктара. Маар никогда таких не видел, новинка, наверное. Агента не интересовали ни льды, ни перископы. Он высматривал гигантских кальмаров, которых год назад вместе с помощником, мутантом по имени Птицелов, уже пытался отыскать здесь. Маар хорошо помнил обоих. С ними был еще старик-чучуни, которого они бросили на острове. Впрочем, правильно сделали, что бросили. Старик получил изрядную дозу и был совсем плох.
Кальмаров они тогда не нашли, но начальство вдруг сменило гнев на милость. Экипаж получил поголовную амнистию. «Гондолу» поставили на капитальный ремонт и через полгода вернули в строй уже вполне пригодной для полноценного боевого дежурства. Но вот Саад появился снова, и снова – с той же целью. Маару было все равно, за кем охотиться: за кальмарами или за пиратами Островной Империи. Лишь бы окончательно смыть с себя позорное пятно врага Отечества и заслужить наконец-то отпуск.
Заныл зуммер аппарата связи. Маар сдернул с рычагов трубку.
– Рубка слушает!
– Акустик зафиксировал шум винтов, – сообщил вахтенный офицер из центрального поста. – Что на горизонте?
– Горизонт чист!
– Вас понял! – откликнулся центральный пост. – Командир отдал приказ о погружении на перископную глубину. Свистать всех вниз!
– Свистать всех вниз! – повторил мичман, возвращая трубку на рычаги.
– Есть! – отозвался рулевой.
Он зафиксировал штурвал и скатился по трапу во внутренние отсеки лодки. Маар похлопал по плечу агента. Саад как ни в чем не бывало пялился в свой биноктар.
– Господин Саад! Боевая тревога. Перископное погружение.
– Слышал, – буркнул тот.
Саад аккуратно упаковал свой чудо-бинокль в футляр. Кинул прощальный взор на безмятежный океан. И начал спускаться. Мичман тоже окинул взглядом морскую даль. «Тигровая Скорпена» уже не взбиралась
