бык и дуб. Да, и еще, по слухам, он был педерастом.

– Потрясающе! Убери ноги с моего стола и поставь этот диск.

Я протянул ему диск и закрыл дверь.

– Что это? – осведомился Сэмпсон.

– Тони Николсон считает, что для него это шанс спасти жизнь.

Через несколько секунд мы смотрели видео.

Я сразу же узнал спальню в квартире над каретным сараем в клубе Николсона. Она выглядела так же, только теперь на кровати были чистые простыни и, возможно, появились еще какие-то мелочи.

Время внизу экрана указывало, что съемку вели прошлым летом, 20 июля, в час тридцать ночи.

– Можно подделать указания времени на кадре? – поинтересовался я.

– Проще простого. Зачем? По-твоему, Николсон дурит тебе голову?

– Возможно. Пока не знаю.

Примерно через тридцать секунд изображение мигнуло, и время поменялось на 2:17.

Теперь на постели лежала почти нагая девушка; на ней были только черные кружевные трусики. Наручники прикрепляли запястья этой миниатюрной блондинки к стойке кровати над ее головой. Ее ноги были невероятно широко раздвинуты.

Звука не было, но двигалась она скорее завлекательно, чем испуганно, и не сопротивлялась. Однако внутри меня все сжалось. Мне не хотелось видеть, что произойдет.

В кадре появился мужчина – настоящий ублюдок в полном одеянии садомазохиста, в латексных или резиновых штанах и рубахе с длинными рукавами, в грубых ботинках и капюшоне, застегнутом на молнию до самого затылка.

– Он знает про камеру, – заметил Сэмпсон. – Может, хочет, чтобы все сняли.

– Давай посмотрим, Джон.

Я почему-то не мог разговаривать. Я думал о том, что случилось с Каролин скорее всего в этой же комнате и, возможно, от рук того же мерзавца.

Зевс, или кто он там, нагнулся над девушкой и положил ей на глаза черную повязку.

– У него кольцо, – заметил я. – На правой руке.

Качество изображения не позволяло точно определить, что это за кольцо.

Он никуда не спешил, достал из комода растяжку и прикрепил ее к щиколоткам девушки, потом – маленькую бутылочку с чем-то коричневым, возможно, с амилнитритом.

Когда он поводил бутылочкой под носом блондинки, ее лицо покраснело, затем голова опустилась.

Мы с Сэмпсоном молча смотрели, как он трахал девушку. Чтобы сохранить равновесие, мерзавец опирался на одну руку, а другой обхватил ее горло. Для меня это походило на асфиксофилию – он то давал девушке дышать, то перекрывал воздух.

Она подыгрывала ему и не казалась слишком озабоченной. Внезапно он выгнул спину, видимо, кончил, и поднял свободную руку, будто выиграл турнир.

Теперь весь его вес приходился на ее горло, и внезапно движения девушки стали резкими и отчаянными. Ноги вытянулись. Смотреть на это было ужасно. Казалось, это происходило на наших глазах, и мы ничего не могли сделать, чтобы помешать этому.

Чем сильнее сопротивлялась блондинка, тем больше он возбуждался, но наконец ее тело обмякло, и она перестала двигаться. Только тогда он поцеловал ее.

– О Господи! – пробормотал Сэмпсон. – Что происходит с этим миром?

Убийца слез с кровати. Он не задержался, не посмотрел на тело: меньше чем через минуту он исчез.

Еще двадцать секунд – и видео кончилось.

– Вставай, Джон. Мы едем в Александрию. Нам нужно выяснить, был ли это Зевс.

В центре предварительного задержания в Александрии мы с Сэмпсоном прошли через помещение для посетителей. Спустились вниз – регистрационная, затем дверь 15, через которую выпускают задержанных, и далее – командный центр.

До этого момента наших полицейских удостоверений было достаточно, чтобы нас пропустили через еще одни стальные двери в комнату, где производилась запись в книге регистраций.

Это было самым легким.

Как обычно, за письменным столом сидели три охранника. Двое из них, средних лет, держались в тени. Тот, что помоложе, удостоился чести обрабатывать приходящих вроде нас. Когда он говорил, во рту у него сверкал золотой зуб.

– Объясните цель вашего прихода.

– Детективы Кросс и Сэмпсон, муниципальная полиция. Нам нужен временный доступ к двум заключенным, Энтони Николсону и Маре Келли.

– У вас есть разрешение? – Он уже снимал трубку.

– Мы их допрашивали раньше, – объяснил я. – Всего пара дополнительных вопросов, и мы исчезнем.

В любом случае стоило попытаться. Может, обнаружится лазейка, через которую мы сможем проскользнуть.

Полицейский говорил недолго и, повесив трубку, покачал головой.

– Во-первых, у вас нет разрешения на сегодня, во-вторых, это все равно не имеет значения. Ваших людей здесь уже нет: ни Николсона, ни Келли.

– Нет? – Я не верил своим ушам. – Пожалуйста, скажите мне, что их куда-то перевели.

– Их нет. – Он открыл черную папку, лежавшую на столе. – Вот, их выпустили сегодня в одиннадцать часов. Некто по имени Миллер внес – мама родная – наличными по четверти миллиона залога за каждого.

Это привлекло внимание двух других охранников. Они подошли и посмотрели ему через плечо. Один из них негромко присвистнул.

– Хорошо бы взглянуть, – заметил другой.

– Наверное, красиво, верно? – согласился мальчишка.

Эти люди не имели к этому отношения, но именно они стояли передо мной.

– Что здесь происходит? – спросил я. – Николсон вполне может скрыться. Кто-нибудь потрудился поинтересоваться этим? У него были заказаны билеты на самолет на день ареста!

Молодой полицейский уставился на меня. Те, что постарше, положили руки на свои дубинки.

– Я слышу тебя, приятель, но ты должен немедленно сделать шаг назад, немедленно.

Сэмпсон тронул меня за плечо.

– Не трать зря время, Алекс. Пошли отсюда. Николсон и девушка смылись.

– Но это же катастрофа, Джон!

– Знаю, тем не менее это произошло. Пошли.

Я последовал за ним.

Уходя, я слышал, как охранники обсуждали своих бывших заключенных.

– Проклятые богатеи. Могут все купить и продать.

– Да уж. Недаром говорится, богатые становятся богаче, а бедные…

– Работают тут.

И они рассмеялись.

Цирк да и только! Не важно, своими или чужими деньгами Николсон расплатился за то, чтобы его выпустили, ему все равно понадобилась подпись федерального судьи на форме 41 и кого-то еще повыше в цепочке в роли посредника.

С каждым днем предпринималось все больше усилий, включая самые грязные методы, чтобы прикрыть это дело. Я подозревал, что конца-краю этому не видно.

Мы с Джоном сгоняли к дому Николсона, затем к дому Мары Келли, но нашли там то, что и ожидали.

На дверях висела желтая полицейская лента, но никаких признаков чьего-то пребывания там в