— И что это значит?
— Оу, ну, — он улыбнулся, и в его взгляде читалась гордость, — я увидел тебя в действии. Я видел мстителя…
— Я предпочитаю Мстителя с 'конским хвостом', — сухо сказала я.
Это прозвище дал мне Ник Брекенридж (точнее “шантажист”).
Джонах закатил глаза.
— «Вампир-Мститель», — продолжил он, “спешит на помощь людям, рыча на разозлившую ее толпу. Теперь я думаю, что ты неплохо дополнишь КГ.
— Теперь я перестала быть «ходячей катастрофой», как ты считал несколько месяцев назад?
Спасибо, хоть покраснел.
— Знаю, что не впечатлила тебя. Ты и не скрывал этого. И я бы не назвала себя мстителем. Я — Страж своего Дома, и делаю все, что в моих силах, чтобы защитить его.
— Только его?
Я встретила его спокойный взгляд.
— Пока, да.
На мгновение мы замолчали, позволив фразе повиснуть между нами. Я снова отказывалась от возможности стать его напарником, но признаю, что не исключала ее. Все-таки бессмертие длиться долго.
Он кивнул.
— Наверно, я должен проводить тебя к твоему автомобилю.
— Хорошая мысль. Мне пора домой.
В Дом и обратно к Этану. К рутине, которая не включала драки с сумасшедшими вампирами, однако включала ложь Этану.
Джонах взял ключи, и мы вышли из комнаты.
Снаружи открылся невероятный вид.
Дом Грея был переделан из заброшенного склада около Ригли Филд, и они, определенно, использовали место с умом. Дверь в его комнату была одной из многих, равномерно расположенных вдоль стены дверей, как в отеле. Одна сторона коридора была открыта: перила, сделанные из стальных конструкций и тонкого троса, открывали вид на четырехэтажный атриум [38] . По другую его сторону, на том же уровне, протянулся еще один ряд дверей. Должно быть, спальни.
Подойдя к перилам, я посмотрела вниз. Внизу посередине были деревья, высотой в сорок футов с роскошной листвой. Вдоль дорожек также росли другие растения и деревья и стояли черные столбы, на каждом из которых висели флаги спортивных команд Чикаго.
Я никогда не видела ничего подобного, и уж тем более в мире вампиров.
— Это потрясающе, — сказала я, когда Джонах подошел ко мне. Я посмотрела на застекленный потолок. Но такое невозможно в Доме вампиров. — Как растут деревья? То есть, разве вы не должны опускать люки днем?
Джонах развел руками.
— На крыше есть вращающийся параболический купол, который закрывается в течение дня, — он сделал вращающийся жест пальцами. — Закрывающийся механизм сделан по принципу затвора камеры, и таким образом в середине остается зазор, благодаря которому деревья получают свет. К тому же он светочувствителен, и по мере вращения земли сфера следует за солнцем, чтобы у деревьев постоянно был свет.
— Потрясающе.
— Технология весьма впечатляющая, — согласился он. — Скот выделяет время, чтобы попробовать что-то новое, чего не всегда можно сказать о других Мастерах.
— Им и впрямь немного присуще занудство.
Он издал неопределенный звук, соглашаясь.
— Остальная часть зелени получает свет по мере вращения створок купола.
— А если вампиру понадобиться срочно пройти через атриум в течение дня?
— Нет необходимости, — тут же ответил Джонах. — Дом спроектирован так, что не нужно проходить через атриум, чтобы попасть в жилую часть или к выходам, — он указал вниз. — По ту сторону расположены нежилые комнаты, которые используются под кабинеты и тому подобное. К тому же на всякий случай существуют темные переходы.
Он развернулся и пошел по коридору, и я последовала за ним в лифт. Мы спустились на подземную парковку, которая была похожа на нашу — бетонированный бункер с большим количеством дорогих машин.
Я резко остановилась, когда мы проходили мимо серебристого кабриолета. Маленький, прекрасный автомобиль с круглыми фарами, откидным верхом и литыми дисками. На такой бы предпочел ездить сам Джеймс Бонд.
— Это Астон Мартин?
Джонах посмотрел на машину.
— Да. Автомобиль Скотта. Он живет в течение почти двухсот лет. За это время мужик копит трофеи.
— Оно и видно, — сказала я, борясь с желанием провести пальцами вдоль капота.
Я еще ни разу не видела такую машину вживую. Только в фильмах. Но она великолепна. Никогда не относила себя к автолюбителям, но трудно устоять перед привлекательными очертаниями и соблазнительными изгибами. Не говоря уже о возможностях двигателя.
— Тут много, ну, лошадиных сил и всего такого?
Улыбнувшись, он открыл дверь своей машины. Когда мы сели внутрь, на его лице так и осталась ухмылка.
— Ты же не автолюбитель?
— Я могу оценить красивую вещь. Автомобили же — лишь легкое увлечение.
— Приму к сведению.
Из Ригливилля мы поехали назад на Магнифисент Миль и к моему автомобилю. Мне крупно повезло: машина была припаркована на одном и том же месте в течение почти двадцати четырех часов. И пусть под дворником была квитанция, но на шине не было блокиратора. На улицах Чикаго опасно парковаться.
— У тебя будут проблемы из-за того, что ты ночевала вне дома? — спросил он через открытое окно, пока я открывала дверь своей машины.
— Все будет хорошо, — сказал я Джонаху. — Думаю, не нужно меня провожать, иначе конец твоему прикрытию.
— Точно. Нужно будет поговорить снова. Чувствую, мы не в последний раз слышим о том, что произошло сегодня ночью.
— Скорее всего, нет.
Внутри все перевернулось. Меня не прельщала возможность посещения еще одного «рейва», если это то, что мы таковым считали. Я могла драться, но не уверена, что хотела этого. Легко было помочь нуждающемуся, но лучше бы, чтобы такой необходимости вообще не возникало.
— Я поговорю с барменами в Баре Темпл. Может они заметили что-то подозрительное. И сообщу, если узнаю что-нибудь о телефонном номере. Еще я поговорю с ними о наркотиках. Им будет любопытно, распространяются ли незаконные вещества, и какое они оказывают воздействие.
— Похоже на план. Держи меня в курсе.
— Хорошо. Еще раз спасибо за помощь.
Джонах выдавил улыбку.
— Для того и существуют напарники.
— Не опережай события. Мы еще не напарники.
Все еще улыбаясь, он уехал, оставив меня на тротуаре, возле моего Вольво. Что там говорила Мэллори о нежелании вернуться к своей жизни? И что я ей ответила? Что-то типа, что нужно принимать,
