— Я понимаю. Но прослушайте меня пять минут. Пять минут! Это все, о чем я вас прошу.
— У меня нет пяти минут.
— Пять минут есть у всех, — твердо заявила Вика. — Посидите сегодня вечером в ванне на пять минут меньше.
Виктор Янович удивленно на нее посмотрел:
— А гнев вам идет, — заметил он. — Что ж, считайте, что отсчет времени уже пошел.
Вика озабоченно нахмурила лоб и заговорила:
Вика с такой мольбой во взгляде посмотрела на Виктора Яновича, что он машинально ответил:
— Ну а телячья ножка, например?
— Чудесно! Принеси ее скорей!
Режиссер усмехнулся:
— Боюсь она подействует на печень. Что скажете о жирной требухе?
— Люблю ее. Неси, мой милый Грумио!
— Но, впрочем, вам и это будет вредно. А может быть, говядины с горчицей?
— О, это блюдо я охотно съем.
— Пожалуй, вас разгорячит горчица.
— Ну принеси мне мясо без горчицы.
— Нет, так не выйдет. Я подам горчицу. Иначе вам говядины не будет.
— Неси все вместе иль одно — как хочешь!
— Так, значит, принесу одну горчицу?
Лицо Вики стало лицом разъяренной фурии. Она завопила с еле скрываемым бешенством в голосе:
Тут Вика так топнула ногой, что Виктор Янович испуганно отлетел к стене. Лицо Вики мгновенно переменилось. Гневные морщинки на лбу разгладились, искры перестали сыпаться из синих глаз, и из злобной фурии Вика вновь превратилась в юную, славную девушку.
— Ну как? — с улыбкой спросила она.
— Бесподобно! — воскликнул Ханов. — Я даже в какой-то момент подумал, что вы разорвете меня на куски!
— Так вы принимаете меня в театр?
— Приму, но с двумя условиями.
— С какими?
— Первое — если вы пропустите хоть одну репетицию, я вас немедленно выгоню.
Вика улыбнулась и кивнула:
— Я согласна. А второе?
— Вы поужинаете сегодня со мной в ресторане?
3
Вскоре Вика уже репетировала Катарину в «Укрощении строптивой», а ее брат Павел (она сумела убедить Ханова принять в театр и его) — романтичного юношу Гортензио.
И вот настал день премьеры. Вика и Павел безумно волновались. Вику прямо трясло от волнения.
Ханов беспокоился не меньше. Обычно актеры труппы успокаивали его, а тут ему самому пришлось успокаивать исполнительницу главной роли.
— Волнение пройдет, как только начнется действие, — наставлял ее Ханов. — Ты прекрасно знаешь роль. Все будет отлично, поверь мне.
Виктор Янович положил руку Вике на плечо. Вика подняла лицо и благодарно взглянула ему в глаза. Затем, как котенок, потерлась щекой об его руку. Ханов наклонился и по-отечески поцеловал Вику в макушку.
— Если все будет хорошо, я согласна приехать к вам сегодня вечером, — сказала Вика.
Дело в том, что с самой первой встречи Ханов отчаянно пытался завоевать расположение красавицы Вики. «Вам мало моей души, вы хотите и мое сердце?» — с улыбкой спрашивала Вика. И в очередной раз изящно отвергала его ухаживания. Виктор Янович нравился ей. Очень нравился. Но она боялась завязывать с ним серьезные отношения. Все-таки он был ее начальником. А в какой-то умной книжке Вика прочла, что служебный роман между начальником и его подчиненной, как правило, ничем хорошим не заканчивается, и, после того как подчиненная начальнику надоест, он может поставить крест на ее карьере.
Кроме того, под влиянием матери (женщины религиозной и, что называется, строгих правил) Вика собиралась расстаться с девственностью только во время первой брачной ночи.
«Если все будет хорошо, я согласна приехать к вам сегодня вечером», — прошептала Вика, впрочем, достаточно громко, чтобы Ханов мог это услышать.
Щеки режиссера заалели. Повинуясь порыву, он наклонился и поцеловал Вику в шею. Она с улыбкой отстранилась и проговорила:
— После спектакля…
— Хорошо, — ответил Ханов, втянув носом запах Викиных волос. — Теперь я уверен, что все будет просто великолепно!
Как и обещал режиссер, спектакль прошел на ура. Вика играла просто великолепно. Как только началось действие, она в самом деле забыла обо всем на свете. Теперь она была не Викой, а неприступной красавицей Катариной, дочерью богатого дворянина из Падуи. Никогда еще Вика не чувствовала себя так хорошо.'
После спектакля Вика сдержала слово и поехала к Ханову. Он был деликатен и обходителен. Зажег свечи, разлил по бокалам французское вино. Поставил диск любимого Викой Криса Айзека. Вика совершенно разомлела от вина и пережитых Волнений, она смотрела на Виктора Яновича сквозь мягкое зарево свечей и была счастлива. Потом они танцевали. А потом… Вика не заметила, как они оказались в постели. Ханов, имевший большой опыт в подобных делах, был нежен и действовал решительно и умело.
Утром Вика стояла под душем и с улыбкой думала: «Вот и свершилось. Теперь я знаю, что значит
